– Однако, как вы хороши, когда сердитесь, – заметил Патрик.
– Не заговаривайте мне зубы! Когда мы – с вами, кстати, вместе – приехали в замок, маркиз уже был без сознания.
– Полно, полно, Софи, я же пошутил.
– Ну и шуточки у вас! Прямо‑таки, я бы сказала, извращённые.
– Можете взять себе на заметку. Если хотите, чтобы некто сказал вам то, что в обычном настроении не сказал бы, выведите его из себя, заставьте нервничать… Считайте, что это небольшая моя месть: вы так долго держали меня в неведении, заставляя домысливать то, чего просто быть не могло.
– Так вы ещё и мстительны?
– Есть грех, – согласился он. – Ведь мне долго пришлось ломать голову над тем, зачем вам понадобилось столько цветов, зачем вы все трое таскались к склепу. Подумал было, что сокровище покойного маркиза вы нашли и в склепе спрятали. Но слишком это выглядело… по‑книжному, что ли… Кстати, а как вы узнали о смерти Флоримона?
– Шла тем же путем, что и вы, используя логику. Или вы считаете, что женщинам она недоступна?
– Теперь я так не думаю… А вдруг слуга Флоримона, и ваша бывшая крепостная нарочно не открывали дверь в подземелье? Неужели они не догадались, что заперли в нем сына умиравшего маркиза?
– Это ваше предположение совсем уж нелогично! Ни Эмиль, ни тем более Агриппина не были злодеями и не стали бы убивать Флоримона даже ради золота.
– Вы слишком категоричны, Софи! Человек порой за себя самого не может ручаться, а уж за других людей…
– Но тогда не проще ли было просто убить его, а не слушать три дня, как он там внизу завывает… А если бы услышал кто‑то посторонний? Он ведь кричал не только по ночам.
– Вот видите, странно было не догадаться.
– А они и догадались. То есть, я хотела сказать, решили: это привидение. Агриппина мне как‑то обмолвилась, что хотела уже позвать священника, но, во‑первых, она православная и боялась, что местный падре не станет и слушать её, а во‑вторых, завывания как раз к тому времени и прекратились.
– Иными словами, вы настолько поверили в их невиновность, что сами стали соучастницей преступления.
– Какого преступления? – испугалась Соня»
– Помогли скрыть от властей смерть знатного человека. А ко всему прочему – ещё и сокрыли труп.
– Погодите, Патрик, опять вы торопитесь. Сейчас вы сами всё поймёте. Эмиль много лет служил Флоримону и был по‑своему ему предан. К тому же незадолго до этого его встретил полицейский и пригрозил, что знает не только о неблаговидных делах отпрыска маркиза Антуана, но и о том, кто ему в них помогает. То есть Эмиля могли заподозрить в том, что он поссорился с Флоримоном и нарочно запер его в подземелье. Нет, оба всего лишь пошли к тому месту, куда зачастила чья‑то чужая повозка, и решили пугнуть того, как они думали, контрабандиста. А когда увидели открытый люк, подпертый бревном, то Эмиль не нашёл ничего лучшего, как это бревно убрать. Думал, потом его откроет. Но не смог. Флоримон оказался заперт в подземелье. С тем самым золотом, которое когда‑то выплавил его отец.