И тогда, продолжая дальше логическую цепочку, я могла бы признаться, что таки мои знакомые мужчины были правы, не относясь серьезно к моей фирме…
Мурашки по коже! Ещё немного, и я признаю себя виновной в смерти Алины!
А с другой стороны, связана ли её смерть с работой телохранителем?
Убили Алину вроде бы не на работе… А что, если кто-то решил таким образом наказать меня?
Опять начались домыслы! Я же ещё ничего не знаю, ни с кем толком не поговорила. Даже к своим девочкам не подошла в этой спешке…
– Что ты за мазохистка, Павловская! – вздыхая, говорит мне Катя. – За что ты грызёшь себя на этот раз? Неужели принимаешь всерьёз слова её полоумной сестры?
Катя почти не знала Алину. Может, пару раз и видела её, но она потащилась за мной на похороны и сидит рядом, потому что… боится за меня! Она знает что-то такое, чего не знаю я. И почему-то не говорит мне. Как же это я сразу не сообразила!
– Ты считаешь, что права, скрывая от меня это?
– Что? – неуверенно интересуется она, отводя взгляд.
Какая-то громкоголосая и решительная женщина берёт нас с ней под руки и ведёт в сторону накрытого стола.
– Проходите, проходите, садитесь, всё уже готово.
Мы устраиваемся с Катей за столом среди людей, которых совсем не знаем. А ведь могли бы сесть рядом с моими телохранительницами, и уж они бы рассказали мне поподробней, что к чему.
Я нахожу их глазами.
– Ванесса Михайловна, идите, мы заняли вам место! – кричит мне Света с другого конца стола.
На неё шикают, и я пожимаю плечами: мол, так уж вышло, оставим всё как есть.
– Позвольте, я за вами поухаживаю, – говорит мне какой-то мужчина. – Я – муж сестры Алины.
Мне сразу хочется отодвинуться от него. В самом деле, что они накинулись на меня? Я устала, только что с самолёта. Я ещё своего сына не видела, сюда приехала… чтобы такие нелепые предположения выслушивать?
– И вы тоже считаете, что я виновата в её смерти?
Катя немедленно бросается на мою защиту:
– Это же надо такое придумать! Да если хотите знать, Ванессы вообще в городе не было.
– Ничего я такого не считаю, – успокаивающе машет на неё мужчина. – Я вон нарочно рядом сел, чтобы об этом сказать. Если так огульно всех обвинять… У меня в прошлом году лучший друг умер. Между прочим, главным энергетиком завода был. Решил что-то самолично проверить, полез в шахту подъемника, а кто-то возьми и включи рубильник… Вообще-то я его на эту работу устроил, а он на ней умер. Так, значит, это меня надо во всем обвинять?
Какая шахта, какой рубильник! Для чего вообще он это говорит? Я чувствую, как в голове моей будто включаются невидимые молоточки и начинают целенаправленно стучать по черепу изнутри. Точь-в-точь как в рекламе обезболивающего.