– Надька, ты же за него замуж идёшь!
– Веришь, как под гипнозом! Умом понимаю, что нельзя этого делать, а сама – как бычок на веревочке…
– Надя, опомнись!
– Вот потому тебе и не звоню. Сама себя уважать перестала. Если и ты ещё меня презирать начнешь, тогда хоть в петлю…
Вскипел чайник, и Евгения бросается готовить кофе, чтобы хоть как-то разрядить сгустившуюся до критической атмосферу. Неужели это Надюша, боевая, отважная? Та, которая не раз вытаскивала её из серых паутинных настроений, когда жизнь кажется бессмысленной и ничтожной?
– Выпей кофе, – она подает Наде чашку. – Помнится, одна моя близкая подруга говорила, что из всякого положения можно найти выход…
Но та будто не слышит её и продолжает рассказывать:
– Мама к брату уехала. Сказала, погостить. Казалось бы, чего вдруг? Отгулы на работе взяла. Побоялась, что она своими советами может испортить мне жизнь. Мол, осмотрись и всё реши без меня!.. А у меня теперь перед Вовиком как бы обязательство. Я же его из семьи увела! Понимаешь, он свалил на меня всю ответственность, вот и приходится отвечать. Дитя малое, неразумное, ошиблось, любимую жену оставило, ко мне, непутёвой, перебралось…
– Выходит, ваша свадьба – его идея?
– Его. Он же чувствует, что дело пахнет керосином, а остановиться не может. Уж очень он себе в роли диктатора понравился!
– А ведь вы встречались не один месяц.
– Увы, пока он плакался мне в жилетку, я его по-бабьи жалела, предпочитала ничего не замечать. Все ведь мы думаем, будто та, что была до нас, хуже, глупее, эгоистичнее… Не понимала, какая у супруга нежная, ранимая душа! Вот и приходится теперь жизнь с ним связывать.
– Как это приходится? Ничего не приходится! Ты внушила себе черт знает, что! Я не твоя мама, я могу взять на себя ответственность за твое будущее! Жалельщица!
– Ты права, жалость – хуже чумы! Раз уж человека приручил…
– Всё ясно! Тогда вы с Эдиком друг друга поймёте!
– А кто это?
– Тот, что тебя рашпилем…
Евгения включает зазвонивший телефон на громкоговоритель.
– Что вы хотели, Евгения Андреевна? – спрашивает шеф.
– Тут у меня Надежда сидит.
– Пусть заходит.
– Слышала?
– Как, прямо сейчас? – пугается Надя; совсем затуркал женщину этот летун – когда бы она прежде испугалась какого-то там разговора, пусть даже и "судьбоносного".
– А чего откладывать?
Евгения смотрит, как на её глазах сбегает с лица подруги неуверенность и виноватость. "Так-то лучше!" – с облегчением думает она.
– Ладно, пожелай мне – ни пуха, ни пера!
– Желаю.
– К черту!
Она уходит, а Евгения тщетно пытается сосредоточиться на завтрашнем докладе. Собственно, все материалы у неё уже готовы. По крайней мере, их достаточно для того, чтобы выполнить при президенте свою роль советника.