Судьба сыновей и внуков Иафета… Моя Империя — наследие, продолжение правого крыла миграции в Уруббу. Беглые рабы, пожелавшие свободы, самостоятельности. А почему бы и нет? Коламбийская Федерация — продолжение основного потока. Наверное, осталась память об изначальном происхождении. Потому Восток и Запад противопоставлены. От соревнования до конфронтации. Но — вероятность объединения обеих Империй растет. Впереди — общая суперзадача. В недалеком будущем начинается мясорубка, в которой «звездочкам» отведена особая роль. Система объединенное будущее показывает нечетко, туманно.
Но в тумане том и разрешится противоречие между бывшими господами и рабами. Вопрос в том, насколько мощно прозвучит потрясение.
Нет, я слишком рационален. Валерий мыслит не так. Как посмотреть на истоки текущего его глазами?
Что характерно для прошлого страны, в которую его поместило Провидение? Сплошь революции, перевороты, внутренние войны, смены режимов и курсов. Никакой стабильности. Все зависит от личных качеств вождей, которых всегда в избытке. Не хватает разумных менеджеров, их периодически уничтожают и высылают за пределы. Значение интеллекта в государстве падает ниже красной черты.
Нет, не то… Валерий скажет: Тьма усиливается. И временами сгущается так, что Света не видно. Вместе с интеллектом уходят в тень красота и вера.
Да, без веры и добро легковесно, любой ветерок развеет. Но это уже чисто моя мысль.
* * *
Георэм ждет, завернутый в тогу, на диване напротив входа. Встречает как патриций Первой Империи рядового гражданина. Гордое лицо, прямая осанка, — хоть в ноги кидайся! Оценивающий взгляд сверху вниз, неторопливая фраза:
— Высочайший Повелитель обозрел свой народ и нашел, что ему не хватает добродетели. Что ты на это скажешь, о непокорный?
Я начал объяснять цель визита, но Георэм остановил меня.
— Нет, не надо говорить. Посмотри вначале…
О, у него объемный проектор! Пространство комнаты заполнила уменьшенная копия пейзажа. Время и место определил сразу — начало деятельности Пророка Меча и Разделения. Георэму ведомо, что мне требуется? И желаемое здесь, в цветущем оазисе, который скоро станет полупустыней, каменистой и бесплодной? На подъеме, у горизонта, видны жилые дома. Или развалины, слишком далеко. Я смотрю со стороны и сверху, как гигант на мир лилипутов, но вижу изнутри, глазами одного из них, загорелого до темной бронзы человека, черноволосого, худого, в накидке песочного цвета. Двойное видение, но проку мало.
— Его зовут Иуда, — поясняет Георэм, — Имя обычное там, но сам он… Но ты понимаешь. Он уже знает то, о чем современники не догадываются. Ощутил близость Вечности и пытается понять глубинный смысл происходящего. Он убежден — перед ним разворачивается новый план Истории. Иуда в поисках источника Света, с ним мне легко. В отличие от твоего… Смотри, Наир! При жизни Иуды начнется поворот, в ходе которого Тьма исказит лучи Света. То, чем обеспокоен наш оперативный отряд, происходит отсюда.