* * *
У деревянной пристани на сваях покачивается белый теплоход «ОМ-5» с круглыми иллюминаторами и черными шинами по бортам. Утро солнечное, толпа на пристани как праздничная клумба. С борта различаю Сашу: голова возвышается черной махровой гвоздикой среди многоцветных недоросликов.
Но тоски уже нет — я отрешился от текущей ситуации. Ее отодвинул звук. Вначале прозвучал сигнал-призыв: «О-о-о-м-м…» Дважды, протяжно и туго. Как волны, расходящиеся от тела теплохода крыльями севера и юга. Пристань с городом вписываются в историю, звуковые вибрации отражаются от застывшего неба и накрывают палубу эхом будущего. Вцепившись в крашеные поручни, слушаю голос планеты.
За бортом шумит изначальная жила Крайнестана — Рума. Зеленовато-коричневая кровь Земли закручивается водоворотами-омутами. Бакенов не видно.
В каюте намного тише: слушаю шепот, проникающий через открытый иллюминатор. Река обращается ко мне, но не сразу понимаю. Тихий голос возрождает картины-воспоминания, представляя их по-новому. Рума дотрагивается до нужных ей нейронов, и на всплески памяти накладываются несуществующие дни и ночи. Никакой логики… От сопок к воде спускается тяжелое таежное марево.
* * *
Вот, услышал! Рума заговорила голосом Саши-учителя.
— Ты ничего не знаешь, Валера… Откуда есть-пошла земля, на которой ты проживать изволишь? Так-то! А без этого как в будущее смотреть?
Рума-Саша поведала, что я из потомков Алунджи-хана. Какое красивое могучее имя, подумал я. Размножились потомки Алунджи-хана и расселились по потеплевшим северам. Так получились разные народы. Основывали они грады и веси, разрастались желаниями. И начали враждовать да воевать меж собой. Установилась братская привычка — убивать друг друга. Интересная привычка-традиция. Национальный обычай перерос в международный…
Рассказ о древней истории закончился, передо мной лицо Саши: черные подстриженные кудри, могучий лоб, прищуренные черные глаза. Сейчас они светят теплым солнцем. Крупные бледные губы разошлись в улыбке, блеснула золотая коронка. О, да он сидит у телевизора, и где-то рядом я. На цветном экране концерт народного ансамбля смешанного состава. Озвучиваются «Фаррарские хроники».
Ансамбль самозабвенно, в сопровождении древних инструментов, поет известные мне слова:
— Суриан попросили фаррары: вернитесь с господством над нами… Вместе жить-поживать, да врагов усмирять…
Саша с иронической усмешкой повернулся в мою сторону. Я замер в ожидании комментария. Но комната ушла за завесу золотистого тумана. Пришла другая картинка.
…Вот, разом наблюдаю себя в домах Паши и Юры, приютивших меня в трудные дни. Со стороны хорошо видно: обращаются со мной как со своим, родным. Ни лишних вопросов, ни обидного сочувствия. И эти добрые люди потомки Алунджи-хана. Неужели таких в мире меньшинство?