Чуть было слезы не выступили, но вот я уже на чердаке отцовского дома, у ящика с книгами. В руках одна из любимейших, «Неизбежность странного мира». Пахнуло очарованием непредсказуемых микрочастиц, для которых нет случайностей. И вспомнил — я ведь не успел вернуть в библиотеку книги, взятые незаконным путем. Ничего, приеду в отпуск, сделаю…
* * *
Рума вскрывает память легко, как отец молотком разбивал косточки абрикосов, съеденных мной однажды после болезни. Но и ей запрещено проникновение в Стертое Время. Увидеть бы маму и закрепить в памяти ее лицо, взгляд, руки… Уходя, мама не просила отца. Она сделала наказ. Она понимала, каков он, и что будущее может предложить ему и ее детям. Наверняка ей известен самый главный, верховный закон. Неисполнение наказа и нарушение обещания — отступление от закона. Заключив брак, отец узнал о наследственном нарушении психики в семье мачехи. И — не бывает у людей двух матерей.
Это Рума шепчет, сам я так думать не способен. Или не Рума говорит через воспоминания, а тот, кто выше любой реки? И выше Луны, с которой дружу лицом к лицу. В народе говорят: увидишь молодой месяц с правой стороны — к счастью. Моя Луна никогда не предстает передо мной справа или слева. Но все равно, не может она, как и звезды, править жизнью. И против Нечто бессильна.