— Не могу привыкнуть. Настоящее чудо: из морского цветка рождается человек. Скоро в семьях Нью-Прайса появятся взрослые дети. Сказали бы тогда — ни за что бы не поверила.
«Когда человека тянет в прошлое, — он боится будущего. И неудовлетворён настоящим. Близость звёздной кары… Но за что карать её?»
— Леран! Я одного не понимаю. Почему так мало женщин рождается? Их почти нет…
— Я тоже не понимаю. Такого не должно быть. Я… Нет, Эрланг, — он прищурился как Арни; вокруг Ириана с Элиа столько солнечных зайчиков вспыхивает, что глаза заслезились, — Эрланг не ошибся. Отсутствие фаэтянок, — одна из тех проблем, которые никак не объяснить. Из тех тайн, которые люди называют Провидением, Промыслом.
— И ты не желаешь разобраться?
— Не вижу, как разбираться. Никто не способен понять всё на свете. А некоторые тайны лучше скрыть в ящике с запретной печатью и никогда не заглядывать внутрь.
— Тайна под печатью… — Леда откачнулась от него, сделала шаг вперёд, под брызги дельфиньей игры, — Я говорила с Памелой. Она в Комитете занимается Аквалотами. И женским вопросом тоже. Так Арни её даже к статистике не допускает. Почему?
— Леда, не могу же я и туда влезть! И так неприлично получается: советник, а везде как контролёр или командир. Комиссия Возрождения не из одного Арни состоит. А отношения Памелы с ним… Комитет разберётся.
Леда повернулась кругом. Печали в её глазах как не бывало, искрятся утренним рассветом. Одним непрерывным движением она сняла через голову платье, отбросила его к берегу и крикнула весело:
— Всё, хватит! Нас ждут, а мы болтаем.
Леран бросился за ней. Через минуту игры дельфины понесли их на спинах к Аквалоту № 12, или, по-земному, к Кругу Дождя. Жемчужно-серебристая полоска приближалась. В небе мелькнул кусочек радуги.
— Мой друг Радомир, — проследив за ним взглядом, прокричал Леран Леде, пытающейся встать на мокрой и скользкой спине Элиа, — Драконов едва хватает на все Аквалоты.
— Радомир любит тебя, — ответила Леда, оставив эквилибристические попытки, — Узнал, что ты здесь, и прилетел.
* * *
Дельфины вошли в зону тумана и замерли. Громадный белый лотос возвышается в неподвижной зелени воды, окружённый призрачным свечением. Чуть добавить освещения, — и сквозь тонкую ткань лепестков можно различить человеческую фигуру… Оставались дни до раскрытия. А пока — под прикрытием сине-зелёных листьев в глубь океана уходит питающий стебель, несущий строительный материал для воссоздания человеческого тела. А в мягком коконе лотоса разворачивается психика личности, из свёрнутой в семени программы перетекает в нейронные сети, в спирали ДНК.