— Разве нельзя проследить?
— Трудно. Очень трудно. И мне трудно.
— Ты винишь себя… Зачем?
— Мне первому! Мне следовало понять сразу: Аполлион может быть фаэтом! Я был совсем не прав, я думал о фаэтах лучше, чем о людях Земли!
А в сознании билась мысль, пытающаяся отыскать выход из случившейся трагедии.
«Излучающих смерть комет около десятка. Импульсы четкие, выверенные. Они нашли частоту и амплитуду! На Фаэтоне мне не хватило нескольких недель… Не удалось добиться абсолютной защиты, осталось открытым маленькое окошечко-лаз. Знали только те, кто имел со мной прямой контакт».
Он обхватил голову руками и сжал побелевшими пальцами. Совсем так, как делал Ирвин Кронин, когда случалось что-то очень нехорошее.
— Живой космос… Теперь он мертвый, его выжгли…
Леда разъяла его руки, заменила своими. Распахнула полотенце, прижала его к себе. Раскаленная голова обожгла ее обнаженную грудь и открытое сердце. Леран затих. Показалось, что он всхлипнул. Она крепче прижала его к себе, но он мягко отстранился и выпрямился. Глаза Лерана были сухи.
— Кончился наш праздник, Леда, Мы возвращаемся. Рано оплакивать. На Земле Антэ, он прошел адаптацию. Антэ был помощником Эрланга. Есть еще надежда. Ведь я не все помню…
Земля. Нью-Прайс. Выездное чрезвычайное заседание Комитета Пятнадцати.
Эрнест Мартин, скрестив руки на груди, стоял у входа. У ног шипело подступающее море, в небе завис дежурный Юнивер. Рыбацкий поселок был пуст, людей эвакуировали в глубь материка.
Накануне Мартин сказал Салтыкову, что нельзя обсуждать проблему «закрытия контейнеров» без участия фаэтов. Денис то ли не согласился с ним, то ли не смог изменить общий настрой.
Отсутствовал даже Эйбер, единственный из фаэтов член Комитета Пятнадцати. Все они ожидали возвращения с Плутона Эрланга.
Игорь Бортников, конечно, имеет право. Но — четверо взрослых и десять детей! Гении человечества, желающие спасти нерожденных фаэтов. Фаэтов, которым лишь случай помешал переселить людей с Земли на Марс. Фаэтов, по следам которых пришла с чужой звезды смертельная угроза.
Двери оставили открытыми. Мартин смотрел на море и слушал. Предложения, гипотезы… Ничего у них не выйдет. Если кто и сможет что-нибудь, то Эрланг. Да, Эрланг, но не Леран Кронин.
Дом Крониных охраняется не хуже, чем в свое время Белый Дом или Кремль. Но здесь нет прикрытия, имеющегося у Цитадели. Всех этих штучек с пространством: лабиринтов, ловушек, экранов и тому подобного. Фаэты не торопятся дарить свои секреты направо и налево.
Эрнест пожевал губами, вздохнул. Хотелось йогурта, но где его сейчас достанешь? И Лия далеко, она бы смогла. Ну, разделаются они со звероящерами Сириуса, и что потом? Возьмутся за наведение порядка среди аборигенов Земли? А если вспомнят отставленный план эвакуации? И придется ему с Лией на старости лет осваивать каньоны Марса. Растить саксаул с баобабами. «И на Марсе будут яблони цвести», — как-то спел строчку Демьян. Яблони… Колючки бы прижились. Он усмехнулся, представив себя, опутанного кандалами, с лопатой в руках на красном бархане.