Нур улыбнулся ему. А сказал для всех:
— Но что касается многовариантности земной… Луна пока единственная. А ты, вождь, заложишь в ткань бытия запрет на сочинение моделей планеты. И мы, вернувшись из этой экскурсии в Туманность, увидим результат.
— Результат ещё не свершённого? — впервые открыто удивился Эрланг, — Нур, ты и меня поражаешь. Сколько ошибок фаэтов нам предстоит устранить?
— Они неустранимы. Уберёшь одну — явится худшая. Но модели — из отдельного ряда. Вы этими попытками перешли пределы допустимого. Правда, шанс остаётся…
— Если это были мы… И мы уничтожили тот Галактолёт… Следов ведь нет, не осталось. Те же лианоподы земные, концентраторы тонкой энергии. Явно внутрикварковые процессы. Не слишком ли?
— Разберётесь по ходу в деталях, — сказал Нур, — Основное я сказал. А ты услышал.
Эрланг хотел что-то сказать, но общее удивленное восклицание остановило.
* * *
Удивиться было чему. Плато на планете вечной ночи засияло. Над спиралодиском развернулось огромное радужное полукольцо. Галактолёт отсвечивал яркой зеленью, но недолго. Мрак неба над радужным полукольцом просветлел, и в нём проявилась узнаваемая галактическая спираль. Туманность Андромеды!
Металлическое тело галактолёта заволновалось, словно металл размяк и превратился в мягкую глину. Корпус обрёл прозрачность, и люди из «Паруса» заметили в рубке под куполом известное уже существо с тремя рогами и тремя красными глазами.
Разделенные множеством парсеков миры сблизились и некая могучая сила перемещала тысячетонную громаду туда, где она понадобилась.
Действующая Драконова жила!
Опомнившись от шока, Демьян закричал:
— Эрвин! Заводи колымагу! Пора бежать! Как бы нас не засосало с драконовой кровью в ту Туманность!
Эрвин ответил предельно растерянно:
— А мы уже в пути. Но «Парусом» не я управляю!
Демьян огляделся и прошептал:
— А где Нур? Я не вижу Нура!
И тут голос Капитана разнёсся по вимане так, как когда-то звучал голос Ананды:
— Экипаж! Вы в растерянности? Но у вас есть Капитан! Капитан Эрвин, почему в экипаже нештатное волнение? Прими меры.
* * *
Азхара сидит на металлополу рубки, закрыв лицо руками и чуть покачиваясь. Эрланг, следом за ней, понимает, что произошло. И, подойдя к Азхаре, садится напротив и опускает обе руки ей на плечи…
* * *
«Ведь кукольное представление не слишком удивит того, кто, заглянув за занавеску, увидит руки и нитки, которыми приводятся в движение куклы. Относительно же величия можно сказать следующее. Привыкнувший к грандиозным сражениям и победам в Азии, Александр Македонский, изредка получая сообщения из Греции о каких-то походах и столкновениях, которые по большей части предпринимались из-за какого-нибудь моста или маленькой крепости или в лучшем случае ради завоевания какого-нибудь города, обычно говорил: «Мне кажется, что мне пришло известие о битве лягушек и мышей, о которой пишет Гомер». Точно так же, конечно, и тому, кто видит перед собой все многообразие явлений и вещей, все здание Вселенной, земной шар вместе с живущими на нем людьми (мы не говорим о божественности души) покажется ничуть не больше муравьиной кучи, где одни спешат с зернышками, другие — со своими яйцами, третьи — безо всякой ноши, но все суетятся и ползают беспрерывно то туда, то сюда вокруг маленькой груды мусора».