– И придумаете. г. Куссине, неверное придумаете, если прибавите немножко обязательности к вашей всегдашней ловкости! Граф де Шиври желает вам добра и уже доставил вам ваше теперешнее место; он знает, что у вас семья и поручил мне передать вам, что он будет очень рад помочь замужеству вашей дочери.
Лудеак незаметно положил на столе, между бумагами, сверток, который скользнул без шума в карман толстого человека.
– Я знаю, знаю, сказал он умиленным голосом; на то и я ведь все готов сделать, чтоб только услужить такому достойному господину. Личность, позволяющая себе мешать ему в его планах, должна быть непременно самого дурного направления… Поэтому я и поручил одному из наших агентов, из самых деятельных и скромных, заглянуть в его бумаги.
– В бумаги графа де Монтестрюка? в какие бумаги?
– Что вы смотрите на меня таким удивленным взором, г. кавалер? У каждого есть бумаги, и довольно двух строчек чьей-нибудь руки, чтоб найти в них, с небольшой, может быть, натяжкой, повод к обвинению в каком-нибудь отравлении или даже в заговоре.
– Да, это удивительно!
– К несчастью, тот именно из моих доверенных помощников, который должен был все исполнить в прошлую ночь и явиться ко мне сегодня утром с докладом, – куда-то исчез.
– Вот увидите, что они с ним устроили что-нибудь очень скверное!
– Тем хуже для него! мы никогда не заступаемся за неловких. Мы не хотим, чтобы публика могла подумать, что наше управление, призванное ограждать жителей, имеет что-нибудь общее с подобным народом.
– Я просто, удивляюсь глубине ваших изобретений, г. Куссине.
Куссине скромно поклонился и продолжал:
– Раз внимание графа де Монтестрюк возбуждено; теперь он, наверное, припрячет свои бумаги всего лучше было бы устроить ему какую-нибудь засаду.
– Где бы его схватили за ворот ваши люди, и он осмелился бы сопротивляться.
– Что поставило бы наших в положение законной обороны….
– Раздается выстрел…
– Человек падает. Что тут делать?
– Да у вас преизобретательный ум, г. Куссине.
– А ваш схватывает мысли прямо на лету!
– Еще одно усилие – и вы откроете приманку, которая должна привлечь в ловушку.
– Ах! если бы у меня был хоть кусочек от письма любимой им особы – в его лета ведь всегда бывают влюблены – я съумел бы привлечь его на какое-нибудь свиданье, и тогда ему трудно было бы улизнуть от меня…
– Да, но ведь еще нужно, чтоб она написала, эта необходимая вам особа!
– О, нет! у нас такие ловкие писцы, что не зачем бы и беспокоить! вот только образца нет…
– Только за этим дело? Да вот у меня в кармане есть стихи герцогини д'Авранш, которые взял у неё, чтоб списать копию.