Уверенность Брискетты поразила Гуго.
– Хорошо! – отвечал он; – но как же я узнаю, что вам удалось?
– Будьте здесь завтра, в этот же час.
– Как! уже и завтра?
– А зачем же откладывать?
– Значит, у вас есть волшебная палочка феи?
– Почти.
На этом последнем слове Брискетта его оставила, а Гуго, разумеется, ни слова не сказал графу де Колиньи о том, что произошло между ним и хорошенькой девочкой из Оша, встреченной им в Фонтенбло. Он сам вполне доверял уменью Брискетты, и боялся, чтоб другие не осмеяли этого доверия, объяснить которое он и сам не умел порядочно.
Как и накануне, он в нетерпении пошел в сад немного раньше назначенного часа. Скоро он завидел Брискетту издали: она скользила вдоль шпалер и лишь только подбежала к нему, как поднялась на цыпочки и шепнула ему на ухо:
– Готово!
– Как! с первого же разу! Но это похоже на чудо!
– А вас это удивляет? Дела всегда так делаются, когда я в них вмешиваюсь. Но прежде всего, пока я стану рассказывать об употребленных мной средствах, у меня есть к вам просьба… Мне как-то неловко говорить тебе «вы», мой милый Гуго. позвольте мне говорить вам «ты».
– Говори.
– Вот это называется – ответ! Ну, мой друг, маркиз де Мент-Эллис тебя представил очень плохо, все равно, как бы и не представлял вовсе.
– Что же он сказал такое?
– Он поклялся графине, что она тебя ослепила своей красотой, и что ты сейчас вот испустишь дух, если она не позволит тебе обожать ее вблизи.
– Нашел дурака!
– Глупо, мой бедный Гуго, непроходимо глупо! Графине уже просто надоели все эти ослепления: ведь она давно знает, что она – светило и что лучи её глаз жгут насмерть бедных смертных! Все придворные поэты клянутся ей в этом великолепными рифмами и тысячи просителей давно уже это доказали ей окончательно. Знаешь ли, что она мне говорила сегодня утром?
– Тебе?
– Мне, Брискетте.
– Вот забавно!
– Слушай прежде, а удивляться можешь после. «Ах, моя милая! – говорила она мне, – какая скука! какой-то кузен из Арманьяка хочет представить мне какого-то провинциала, своего друга… Что тут делать?»
– А ты что отвечала?
– «Надо прогнать его, графиня, и немедленно… Провинциал? у нас и без того их довольно!»
– Что?
– А потом я прибавила равнодушным тоном: а как его зовут, этого провинциала, которым вас хотят наградить, графиня?
– «Граф де Монтестрюк, кажется», – отвечала она.
– «Ах, графиня! – вскричала я, сложив руки, – избави вас Бог когда-нибудь принимать его! Совсем нехороший человек, – влюбленный, который только делает, что вздыхает и сочиняет сонеты для своей красавицы!»
– «Ба!» – произнесла она.