– Но судя по тому, как ты об этом говорила, я думал, что ты и сама знаешь…
– А кого это, позвольте узнать, вы так пламенно обожаете?
– Графиню де Монлюсон.
– Крестницу короля! Чёрт возьми! граф де Монтестрюк, вы-таки высоко целите!
– Я только послушался твоего совета, Брискетта.
– В самом деле, так, – продолжала она, рассмеявшись; – прости мне минуту неудовольствия при вести, что у тебя в сердце уже не я! Но теперь, когда её сиятельство обер-гофмейстерина королевы в таком именно расположении духа, в какое мне хотелось принести ее, смотри – не поддавайся, ради Бога! стой крепко!
– Против чего?
– Как! так молод еще, а еще при дворе!.. Но, дружок мой, ведь ты – запретный плод для Олимпии!.. понимаешь? Что ты такое, в эту минуту, как не яблоко о двух ногах и без перьев. Зазевайся только… и тебя съедят живым.
– Ты меня пугаешь – и для этого-то ты так проворно взялась пронести меня в рай?
– Иди теперь, и да руководит тобой сам дьявол!
Брискетта хотела уйти; Гуго удержал ее и спросил:
– Ты забыла мне сказать, что ты здесь делаешь и чем ты считаешься при графине де Суассон?
Брискетта встала и отвечала важным тоном:
– Я состою при особе её сиятельства… Ты имеешь честь видеть перед собой её первую горничную… её доверенную горничную…
И, присевши низко, продолжала:
– К вашим услугам, граф!
Всё устроилось, как говорила Брискетта.
Она передала Гуго записку, которой его извещали, что он будет принят в тот же вечер на игре у королевы, где он будет иметь честь представиться обер-гофмейстерине её величества. Маркиз де Сент-Эллис должен был только позвать его. Остальное пойдет само собой.
В назначенный час Монтестрюк явился на прием у королевы. Сперва он преклонился по всем правилам придворного этикета перед её королевским величеством, а вслед затем маркиз де Сент-Эллис подвел его к обер-гофмейстерине.
– Граф де Шаржполь желает иметь честь быть вам представленным, графиня, – сказал он.
Графиня де Суассон подняла глаза, между тем как Гуго кланялся ей. На её лице отразилось удивление. На минуту она было смешалась, но тотчас же оправилась и сказала ему:
– Очень рада вашему появлению при дворе и надеюсь, что вы встретите здесь достойный вас прием…
– Я уже встретил его, потому что графиня де Суассон так снисходительно дозволила мне иметь иметь честь быть ей представленным.
«Это он! – подумала она… А, грубиян, однако ничего не теряет при огне!.. Важный вид, прекрасные манеры и прехорошенькое лицо!»
Сначала Олимпия не обратила на него, казалось, особенного внимания; но Гуго скоро заметил, что она довольно часто бросает взгляд в его сторону.