Минуло ещё полгода.
Хромоногий воевода
С можжевеловой клюкой
Колобродит день-деньской,
Ликом тёмен что колода,
И сердитый, и смурной.
То досмотрит кладовые,
То заставит бельевые
Передвинуть сундуки,
То трясти половики
Выгонит старух на снег,
Будто не трясли их век,
А не дале как вчера
Притащили со двора.
– Ванька, где ты, асмодей,
Распустил, гляжу, людей —
Что ленивые коты
Пялят рты от зевоты.
В сумерках январских ранних
Подвалили к дому сани —
Из поездки богомольной
По церквам Первопрестольной
Возвратилась в дом Еланья.
В шубу кутаясь, крестясь,
По ступенькам поднялась,
Там её и встретил князь.
Молча в трапезной поели,
Возле печки посидели,
Встали, молча обнялись,
По покоям разошлись.
И опять ночные страсти
Рвут боярыню на части -
В ложе тёплом и большом
Извивается ужом.
Шепчет бедная молитвы,
Ан в ночи не то что днём —
До утра бушуют битвы
Между телом и умом,
Между светом и грехом.
Спит, не ведая о том,
Воевода тяжким сном.
Глаз прикроет, сразу снится:
Лебедь, царственная птица,
Одинокая парит,
Белый беркут налетит
Да ударит её в лёт!
И как будто снег пойдёт —
Перья падают, кружась,
А внизу их ловит князь,
Шепчет сам себе: «лови»,
Глядь, а руки-то в крови!
Весь в поту проснётся он
И поймёт, что это сон,
Да провалится опять
Беспокойным снам внимать.
Вновь лебёдушка приснится,
Будто на воду садится
Да по той воде плывёт,
Князя жалобно зовёт.
Он к ней кинется бегом,
А навстречу чёрный сом,
Хляби мерзкой господин,
Выбросится из глубин,
Глазом чёрным косо глянет