– A теперь, господа, – решительно произнес баронет, – я нахожу, что совершенно достаточно говорил о том немногом, что я знаю. Пора вам выполнить свое обещание и дать мне полный отчет в том, о чем мы хлопочем.
– Ваше требование вполне разумно, – сказал Холмс. – Доктор Мортимер, я думаю, что будет лучше всего, если вы расскажете свою историю так, как вы ее рассказали нам.
Поощренный этим приглашением наш ученый друг вынул бумаги из кармана и изложил все дело так, как он это сделал накануне утром. Сэр Генри Баскервиль слушал с глубочайшим вниманием, и, по временам, у него вырывались возгласы удивления.
– По-видимому, я получил наследство с местью, – сказал он, когда длинная повесть была окончена. – Я, конечно, слышал о собаке, когда еще был ребенком. Это любимая история в нашей семье, хотя раньше я никогда не относился к ней сериозно. Но со времени смерти моего дяди, история эта точно бурлит у меня в голове, и я не могу еще разобраться в ней. Вы как будто еще не решили, чьей компетенции это дело: полиции или церкви.
– Совершенно верно.
– A теперь еще явилось это письмо. Я полагаю, что оно тут на месте.
– Оно доказывает, что кто-то знает больше нас о том, что происходит на болоте, – сказал доктор Мортимер.
– A также, – прибавил Холмс, – что кто-то расположен к вам, раз он предостерегает вас против опасности.
– A может быть меня желают удалить из личных интересов?
– Конечно, и это возможно. Я весьма обязан вам, доктор Мортимер, что вы познакомили меня с задачею, которая представляет несколько интересных решений. Но мы должны теперь решить практический вопрос, благоразумно ли будет вам, сэр Генри, отиравиться в Баскервиль-голль.
– A почему бы мне не поехать туда?
– Там, по-видимому, существует опасность.
– Какую опасность разумеете вы, – от нашего фамильного врага или от человеческих существ?
– Это-то мы и должны узнать.
– Что бы там ни было, мой ответ готов. Нет такого дьявола в аду, мистер Холмс, ни такого человека на земле, который помешал бы мне отправиться в страну моего народа, и вы можете это считать за мой окончательный ответ.
Его темные брови нахмурялись, и лицо его стало багровым. Огненный темперамент Баскервилей, очевидно, не угас в этом последнем их потомке.
– Между тем, – заговорил он снова, – у меня и времени не было подумать о том, что вы мне рассказали. Тяжело для человека понять и решить дело в один присест. Мне бы хотелось провести спокойно час с самим собою, чтобы все обдумать. Послушайте, мистер Холмс, теперь половина двенадцатого, и я отправляюсь прямо в свой отель. Что бы вы сказали, если бы я попросил вас и вашего друга, доктора Ватсона, придти позавтракать с нами в два часа? Тогда я буду в состоянии сказать вам яснее, как подействовала на меня эта история.