Словно учуяв его темные мысли, владелец машины опустил боковое стекло и, высунув наружу руку в кожаной перчатке, сделал приглашающий жест. Иван Ильич подошел. Незнакомец улыбнулся.
– Здорово отец. Я – Дмитрий, а тебя как звать?
– Иван Ильич.
Едва ли бандит принял эту информацию к сведению.
– Садись, поговорим.
Такое радушие удивило отставного моряка. С подобными типами приходилось иметь дело еще в начале девяностых, когда из Японии стали возить машины. На рейде в порту приписки было две беды: бандиты и таможенники. Что одни не отберут, отожмут другие. Причем столкнуться с рэкетирами было даже предпочтительнее – этим хотя бы можно дать отпор.
А Дмитрий почему-то больше походил на таможенника, чем на криминального авторитета.
Иван Ильич сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. В салоне было тепло, пахло кожей и женскими духами. Бандиту за рулем было не больше сорока. Неплохо одетый, подтянутый, с аккуратным ежиком на голове… Он продолжал улыбаться, и это начинало пугать.
– Стало быть, это ты моих ребят напряг вчера?
– Должно быть, я… – осторожно ответил Иван Ильич. – Не на ровном месте, прошу заметить.
– Ясное дело! – кивнул бандит. – В одежде с покойника ходить – непорядок. Пацан уже все понял и осознал. Только ведь он не в курсе был, что полушубок с историей.
– Точно не в курсе?
– Сто процентов. Сам мне сказал. Нашел, говорит, на территории у ворот. Теплый такой, хороший – ну и не смог устоять. Холода у вас тут какие, а мои пацаны из города приехали, не подготовились как следует. Им с базы запрещено выходить, да и нет в деревне бутиков – вот и мучаются… Мерзнут, – пояснил бандит, заметив непонимание на лице собеседника.
– Нашел, значит… А когда?
– Да вот на Крещение, с ранья. Обходил утром, часиков в восемь, территорию, смотрит – полушубок лежит. Бесхозный. Соображаешь? Притащили его да забросили через забор.
– Соображаю, – задумчиво кивнул Иван Ильич. – Стало быть, до восьми это случилось. И что, ваш… сотрудник вот так запросто надел?
– Ну… – бандит откинулся на спинку сиденья, прикурил от «Зиппы», щелчком открыл пепельницу. – Он подумал, что кто-то из местных их пожалел. Ты ж сам видел в какой херне пацаны ходят: кожанки на рыбьем меху. По городу нормально, а тут – только дуба дать.
Иван Ильич вытащил сигареты, нерешительно повертел пачку в руках и засунул обратно в карман.
– Это верно. А почему вы мне это все рассказываете?
– Для обеспечения взаимопонимания, – по гладко выбритому лицу снова расползлась ухмылка. – У вас же на этой почве вчера конфликт случился.
– На этой. Тут я сам виноват: надо было повежливей, да опасался, что разговаривать не захотят.