– Поосторожней, – сказала она. – Держи дистанцию. Моя кобыла чужаков не любит. И может укусить.
– Тех, которые кусаются, – окинул он ее злым взглядом, – взнуздывают железными мундштуками, чтобы кровь брызнула. Чудесный способ сбить спесь. У коней тоже.
Он рванул трензеля жеребца так сильно, что конь захрипел и сделал несколько шагов назад, с морды потекла пена.
– Зачем тебе кольчуга? – Цири окинула эльфа взглядом. – На войну собрался?
– Совсем наоборот. Жажду покоя. У твоей кобылы, кроме норова, есть еще какие-нибудь достоинства?
– Например?
– Померяемся в беге?
– Почему бы нет? – Она приподнялась на стременах. – Туда, в сторону вон тех кромлехов...
– Нет, – прервал он. – Туда – нет.
– Почему?
– Запретная территория.
– Конечно, для всех?
– Конечно, не для всех. Мы, Ласточка, слишком ценим твое общество, чтобы рисковать остаться без тебя самой либо кого-нибудь еще.
– Кого-нибудь еще? Ты, конечно, имеешь в виду не единорогов?
– Не хочу утомлять тебя разговорами о том, что именно я имею в виду.
– Не понимаю.
– Знаю, что не понимаешь. Для того, чтобы понимать, эволюция не дала тебе достаточного количества извилин. Послушай, если хочешь наперегонки, предлагаю вдоль берега. Вон туда. До Порфирового Моста, третьего по счету. Потом через мост на другой берег, дальше – вдоль берега по течению, финиш у впадающего в реку ручья. Ты готова?
– Всегда готова!
Он криком послал жеребца вперед, и тот рванулся как ураган. Не успела еще Кэльпи стартовать, а он уже был далеко. Жеребец шел так, что земля дрожала, но с Кэльпи сравняться не мог. Она догнала его быстро, еще перед Порфировым Мостом. Мост был узкий. Эредин крикнул, и жеребец, что казалось совершенно невероятным, помчался быстрее. Цири моментально сообразила, в чем дело. На мосту ни за что не уместились бы две лошади. Одна должна была задержаться.
Но задерживаться Цири не собиралась. Приникла к гриве, и Кэльпи стрелой вырвалась вперед. Отерлась о стремя эльфа, влетела на мост первой. Эредин вскрикнул, жеребец встал на дыбы, ударился боком об алебастровую статую, свалил ее с цоколя, рассыпав в пыль.
Цири, хохоча, как упырица, не оглядываясь прогалопировала через мост.
У ручья спешилась и подождала.
Он подъехал через минуту, шагом. Улыбающийся и спокойный.
– Мои поздравления, – сказал кратко, слезая с лошади. – И кобыле, и амазонке.
Хоть гордость и распирала Цири как павлина, она лишь пренебрежительно фыркнула.
– Ну что? Не придется тебе нас взнуздывать железом до крови?
– Разве только с твоего согласия, – двусмысленно улыбнулся он. – Есть кобылы, которым по душе грубая ласка.