Я возвращаюсь на кухню и беру новую бутылку вина и поднос с хлебом. Когда я снова вхожу в столовую, Мистер Винчестер снова говорит.
— Я хочу, чтобы мой ипподром перешел семье, у которой есть возможности, — сказал он, а потом продолжил. — Я хочу, чтобы кто-то, кому достанется мой ипподром, будет ценить его и оберегать.
— Да, сэр, — говорит Джек, а потом смотрит на своего отца. Лицо мистера Гудвина стойкое и неподвижное.
— Честь очень важна, что скажешь? — спрашивает мистер Винчестер, пока трясет свой стакан так, что лед с грохотом перемещается внутри. Не могу поверить, что у такого человека как мистер Винчестер есть честь, если он позволяет своему сыну относится к девушкам, как к дерьму.
Джек понимает глаза и смотрит на меня.
— Я согласен, сэр. — Эбби смотрит на Джека, пока тот смотрит на меня, и сводит брови вместе.
— Я помню, как впервые встретил твоего отца, — говорит мистер Винчестер Джеку. — Это было на моем ипподроме, а он был еще тинэйджером. Твой отец сказал, как любит Чурчилл Даунс и как хочет владеть собственным ипподромом. Мне это понравилось. И поэтому я добровольно принимаю предложение вашей семьи насчет Райского Парка.
Я резко вдыхаю, и в горло перехватывает. Мистер Гудвин и Джек сидят с впечатленными выражениями лица, как типичные бизнесмены. Так дело в том, что мистер Гудвин хочет купить коммерческий ипподром. Вау. Я даже не могу представить, что у меня будет своя лошадь, а они хотят купить целый ипподром. Поэтому Джек подлизывался к Эбби Винчестер все это время. Что если мистер Винчестер захочет, чтобы Эбби вышла замуж за Джека, чтобы они сохранили Райский Парк в своей семье, так сказать? И вдруг мистер Винчестер щелкает пальцами и показывает пальцем на свой фужер. После того, как я наполняю его бокал, он не поблагодарил меня. Маркус посмотрел на меня похотливым взглядом, облизывая верхнюю губу. Извращенец. Винчестеры — краткое изложение всех богатых людей. Как горничные могут обслуживать таких кретинов все время?
***
Позже вечером, когда я вернулась в свою комнату, я бережно вытаскиваю свою коробку воспоминаний с верхней полки своего шкафа, открываю крышку и достаю пожелтевший и запачканный с годами конверт. Прежде чем умереть, мама написала мне письмо и попросила папу отдать мне его на мой шестнадцатый день рождения. Она рассказывала мне, какая я умная и красивая и что я могу достичь всего, чего захочу, приложив достаточно усилий, чтобы запечатлеть мое имя в истории. Мне нужно услышать эти слова после всего произошедшего сегодня. Все, о чем я могу думать, — глаза Маркуса, пялящиеся на моё платье. Мистер Гудвин практически сказал, что я недостаточно хороша для него. Почему, когда происходит что-то вроде этого, ты не можешь забыть это как бы не хотела?