— Что за сборище ленивых задниц?
Папа встает, а другие парни начинают смеяться.
— У нас перерыв, — папа тянет меня в свои объятья, я зарываюсь носом в его рубашку, вдыхая земельный запах травы, сена и папиной кожи. Моему отцу только 36 лет, а его рост делает его еще моложе.
Когда я отстраняюсь, встаю на носочки и сканирую толпу.
— Гил здесь?
— Гил? Зачем он тебе?
— Я хочу поговорить с ним о скачках…
Именно тогда ничтожно маленький человек выходит из Гринбрэир. Брайнт Тоунсенд ростом 1,55 метра, что на несколько сантиметров выше моего роста. Но я все еще могу вырасти.
— Забыл лошадь, Барроу. Не хочешь прокатиться с ковбоем? — говорит он, делая неприличные движения тазом. Что за ублюдок. Папа выглядит так, будто готов его убить, но я задерживаю его позади себя. Я могу постоять за себя.
— Скажи, когда я могу увидеть ковбоя, и я приду.
— Оу-у-у-у-у, — начинают смеяться парни.
— Свободны, — говорит папа. Он машет группе, те расходятся к лошадям, не обращая внимании на отца.
— Вау, как ты помог мне, пап. — Он ставит мне щелбан, я стараюсь уклониться. — Только не волосы! — собрать мои волосы во французкую косу занимает вечность.
Меня совершенно не удивляет, что папа вписался сюда. Он отличный главный конюх — знает, когда нужно быть строгим, но в основном он мягкий, что делает его подчиненных спокойными, а лошадей послушными. Он знает о лошадях больше, чем кто-либо другой. Я вполне понимаю, почему мистер Гудвин вызвал моего отца из Чарльстона.
— Как насчет ланча? — спрашивает папа.
— Можешь сначала помочь мне найти Гила?
— Ты не должна тратить его время впуст…
— Ты думаешь, я не могу получить здесь работу, пап?
Он склоняет голову, слегка улыбаясь.
— Стоит попытаться, я думаю. Но не огорчайся слишком сильно. У них самые лучшие берейторы, которых я когда-либо видел.
Тренирующий наездник зарабатывает 10 долларов за каждую тренировку. Не очень-то много. Если я смогу зарабатывать, ездя на лошадях, я смогу сделать жизнь лучше, чем работа в мотеле или на заправке после школы.
Так что, Кедар Хилл, берегись — я иду.
***
Мы нашли Гила на пастбище, осматривающего копыто годовалого жеребца. Папа говорил мне, что он бывший наездник из Испании. Он миниатюрный, но все еще может конкурировать с остальными мужчинами на этой ферме.
— Я могу чем-то тебе помочь, Барроу? — спросил Гил.
— Я хочу тренировать лошадей, — ответила я, доставая перчатки из заднего кармана. — И я пробовала сегодня.
— Кто разрешил тебе? — спросил он.
— Я сама себе разрешила.
Папа поднял голову к небу.
— Как правило, ты сначала записывается на собеседование, милая.