Вознегодовал Иван.
— Умный тя поп крестил! — уязвил он бойкого душегубца. — Жаль не утопил… Да разве ж в рожах дело! Это что ж я, получается, царя-батюшку от своих спасать буду?
— Да почему ж от своих? — обиделся тот. — А вдруг мы королевичу Владиславу присягали? Мало, что ль, у нас таких! Ивашка вон Болотников — тот и вовсе Тушинскому Вору присягал…
Насупился Сусанин, поразмыслил.
— А и вправду! — молвил он наконец, малость охолонув. — Писано: «приходили польские и литовские люди». Может, и не поляки то были, а прихвостни их… Тут ещё как прочесть… Тогда так. Мотайте на ус, чтобы потом промашки не вышло… Идёте сейчас за село — там встречаете меня. А встретивши, принимаетесь пытать, где царь…
— А он где сейчас? — полюбопытствовал кто-то раньше времени.
— Да кто ж его знает! В грамоте сказано — на Костроме.
— В которой грамоте?
— Ну, в той, которой он Богдашку через семь лет пожалует… По совету и прошению матери своей инокини Марфы…
— И никаких других грамот не сохранится?
— Нет. Только эта…
Вовсе озадачились.
— Даже если выпытаем… — растерянно начал один.
— Не выпытаете, — успокоил Сусанин.
— Нет, ну… Кострома-то! Сам помысли! Нешто с нашей ватагой Кострому приступом брать?
— Так ить… — поспешил вмешаться зять Богдашка. — Может, в грамоте-то разумелось — не в самой Костроме. Где-либо под Костромой. Да вот хотя бы в нашем селе, в Домнине… Опять же вотчина их… Шестовых… Романовых…
— А что ж… — подумавши, рёк Сусанин. — Дело говоришь, Богдан… — И взглянул сурово на приведённых. — Како мыслете?
— Како-како… — недовольно бросил тот, что спрашивал про царя. — Да никако! Нелепо выходит…
— Почему нелепо?
— Сам смотри! Ежели их царское величество Михал Фёдорыч на селе, так об этом, почитай, всё село знает… Вот, скажем, замучали мы тебя, ничего не выпытали. И что ж, после этого прочь пойдём? Да это курам на смех! Ты уж мне поверь, мил человек, я в этом толк смыслю — не первый, чай, год разбоем промышляю. Одного запытали — другого начнём пытать. Один не скажет — другой обмолвится. Вот ежели бы, кроме тебя, и спросить было некого…
Нахмурили лбы, призадумались сокрушённо.
— А ну как… — запинаясь, дерзнул подобный литвину, — встретили мы тебя… ну, скажем, возле Деревенек… и велели привести в Домнино, где Михал Фёдорыч… А ты притворно согласился и в такую нас дебрь завёл, откуда и не выбраться… И ни души вокруг… Тут-то мы тебя лютой смерти и предадим!
Замерли, переглянулись.
— Точно! — подхватил бывалый разбойничек. — Только уж не в дебрь, а прямиком в болото. Все там увязнем — и концы в воду!
— Погодь! — оторопело приказал Сусанин. — А люди что потом скажут? Скажут ведь: сам заблудился, старый хрыч…