Я никак не мог понять, кто эти солдаты? Они нашли девчонку по звонку – определённо, иначе невозможно. Но так быстро? Откуда у них доступ к системе? У Провиданс есть ещё враги? Или у самого Роша?
Отвлекаясь, я подумал о Лукасе. Чертыхнулся. Нужно было забрать его тело – но это было слишком опасно. Отправлю людей, он хоть и не солдат, но был смелым человеком, и будет так же достойно похоронен. Он знал риски. Каждый день мы ходим по лезвию бритвы. Умереть своей смертью – никому из нас практически не светит. Теперь ты воссоединился с семьёй друг, я ударил себя кулаком по плечу, а затем указал пальцем вниз – повстанческий знак чести.
Я искоса глянул на девчонку. Её определённо терзала совесть. Может она и не виновата… ну, кроме того, что позвонила. Надо разобраться с этим делом.
Мы отъехали где-то километров на двести, и я остановил машину. Рана опять начинала кровоточить и ныть. До дома не доеду сам. Скинул Патрику мою геопозицию. Будем ждать подмогу тут. Надеюсь не забудут в попыхах взять с собой медика.
Я заглушил двигатель и вышел из машины, не обращая внимания на холод. Закурил. Чёртов день, чёртова девчонка. Она сидела в машине, молчала всю дорогу, что было крайне непривычно для неё. Я боялся, что не сдержу себя и порву её на кусочки от злости, как увижу, но видать свою кровь я взял в бою. Или её вид разжалобил меня… Плюсом я узнал кое что важное сегодня. В нашем деле есть третья сторона.
Я все ещё был зол… но не так сильно. Хотя винить стоило в первую очередь себя.
Я обошёл машину, подойдя к двери пассажирского сиденья, открыл её. Девчонка задрожала, и подняла на меня осунувшееся бледное лицо, смотря заплаканными красными глазами. Наверное, она думала, что я остановился её прикончить, за то, что она сделала. Я конечно думал об этом, но не в серьёз… Она так покорно себя вела, я понимал, насколько тяжело она переживает эту ситуацию.
Я взял её за подбородок и повертел, рассматривая серьёзность раны. Поморщился. Заживать будет долго. Придерживая сигарету зубами, невесомо обеими руками притронулся к синякам на предплечьях, она все равно скорчилась, приложив руку под ребра.
– В живот били?
Она закивала головой, отворачиваясь и дрожа, показала два пальца.
– Два раза ударили?
Она снова закивала.
– Оба раза в живот?
Кивнула.
Я задрал вверх её кофту, оголяя живот. Она даже не сопротивлялась. На животе был тёмно-фиолетовый синяк. Я цокнул. Много чести ударить гражданскую женщину, подумалось мне. Ну в любом случае, кто бы это не сделал, он уже начал удобрять почву.
Я взял её за ледяную руку и вытянул из машины. Она встала, обнимая себя за плечи, дрожа всем телом, кусая губы, сдерживаясь, чтоб не заплакать.