– В памяти – это очень много, – ответил тот, кто был Ленцем. – Точно-точно останешься? И мне потом не покажется, что я просто уснул среди дня на холме в чужом городе и увидел удивительный сон?
– Да чёрт знает, может, покажется, – признал старый друг. – Человеческий ум – зараза упёртая. Ничего не докажешь ему. Но ты уж постарайся. Это в твоих интересах. Вполне можно жить на земле человеком, когда точно знаешь, что просто поиграть сюда выскочил, как ребёнок на улицу. И по местным меркам, ты – волшебное существо. Кстати, ты хоть вспомнил, зачем так сюда рвался? У тебя была смешная идея. Хорошая. Жалко было бы её продолбать.
– Будешь смеяться, сегодня как раз почти вспомнил, – улыбнулся тот, кто был Ленцем. – Хотя скорее заново сочинил. Пока гулял, придумал, что города отправляют друг другу людей-туристов, как письма, и я – тоже письмо. А теперь понимаю, что такое правда возможно, только чтобы тебя прочитали, надо сознательное усилие приложить. Именно поэтому я так сюда рвался. Хотел стать посланием от нашего вечного города для здешних юных временных человеческих городов. Научить их отбрасывать вечные тени в те области тёмного космоса, где пока не хватает весёлых живых миров. Сколько мне говорили, что в человеческой шкуре я даже сам для себя не смогу стать посланием, не верил: я – это всё-таки я! Стыдно вспомнить… хотя, нет, не стыдно. Такую полноту забвения невозможно представить, пока сам не попробуешь. Даже вот прямо сейчас почти ничего о себе не знаю. Не помещается это в меня.
– Ничего, – сказал старый друг, – сколько надо поместится. Для письма это, знаешь, даже нормально – что оно не может целиком себя прочитать. Но слушай, если уж ты письмо, тебе полагается штемпель!
– Какой штемпель?
– Почтовый. Это нам с тобой повезло, что ты решил стать не кем-нибудь, а посланием. Даёт мне право оставить свой след.
Нажал на его ладонь большим пальцем. Вроде не особенно сильно, но у Ленца в глазах потемнело – не от боли, от чего-то другого, но тоже невыносимого, хуже, чем просто боль.
Очнувшись, Ленц обнаружил, что больше не лежит в траве, а идёт, да так деловито и собранно, словно куда-то спешит. Причём уже успел спуститься с холма и даже довольно далеко от него отойти.
Повернул обратно, но, сделав буквально пару шагов, передумал. Ну то есть как – передумал. Просто понял, что встреча закончилась. Отпущенное на неё то ли время, то ли его отсутствие истекло. Нет смысла возвращаться, бесполезно кого-то искать. Не надо портить ощущение чуда обломом. Пусть у этой истории будет открытый финал, – думал Ленц, стоя перед туристическим указателем: «Центр» – «Старый Город» – «Железнодорожный вокзал».