Птицы провожали нас легким пересвистом, иногда дорогу перебегали пугливые зайцы и угрюмые ежи. Я насчитал десять километровых знаков, когда возле нас остановилась обшарпанная «Газель». Водитель, мужчина лет сорока, с тяжелым грушевидным носом и жиденькими усами, открыл пассажирскую дверцу.
– Здорово, служивые! Вы как здесь оказались? – голос сиплый, слегка невнятный, как у каждого, кто чаще молчит, чем разговаривает.
– Здорово, коль не шутишь! – выступает вперед подполковник, чьи погонные звездочки переливаются в лучах солнца.
– Да какие уж тут шутки за столько верст от части оказались – явно неспроста. Да ещё и целый подполковник во главе! – улыбается водитель прокуренными зубами.
– Сломались по дороге, а в Курган нужно до зарезу, вот и ловим попутки. Сам понимаешь, что пока наши приедут, да пока починят… Ты, кстати, не в Курган направляешься? – осведомляется подполковник.
– Так точно, в Курган. От же блин, военная привычка осталась! Ха-ха! Сколько лет не служу, а уставные ответы в кровь въелись! Садитесь, подвезу. Один в кабину, двое в кузов – кивает водитель. – Только у меня в кузове куры, запашок там не очень.
– Нам не привыкать! – гаркает подполковник, залезая в кабину. – Ребята, загружайтесь! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти!
Мы переглядываемся с Иванычем – хитер подполковник. Однако делать нечего, мы аккуратно распахиваем задние двери, памятуя о драгоценном грузе. Опасались мы напрасно, все куры помещены в специальные клетушки, они смотрят на нас, мы смотрим на них, и несушки хором кидаются обсуждать наше появление. Испуганный гвалт, режущий глаза запах, солома на металлическом полу – нас ожидает райское наслаждение.
– Может все же лучше хорошо идти? – неуверенно переспрашиваю я Иваныча.
Тот поджимает губы, мол, транспорт не выбирают и приходится брать, что дают.
– Командир, ты хоть щелку нам оставь, чтобы хоть воздух заходил, а то ведь задохнемся напрочь, – спрашивает Иваныч у закрывающего двери водителя.
– Вон заслонку отодвиньте, да и дышите на здоровье! – водитель показывает на паз в глухом борту.
Иваныч сразу дергает за него, и солнечный зайчик пляшет по рыжим пруткам соломы. Водитель удовлетворенно кивает и захлопывает дверцу. Мы кое-как размещаем вещи и сами устраиваемся на ободах колеса. Толчок сдергивает нас на пол и опрокидывает на запертые двери. Клетки с кудахтающими курами становятся чуть ближе. Мы тронулись.
Всегда терялся во времени и пространстве, когда ехал в автобусе ночью или в закрытом фургоне. Вроде бы знаешь пункт назначения и сколько до него добираться, но вот ощущение неизвестности приходит каждый раз при движении в замкнутом пространстве.