– Я об этом, собственно, с тобой и хотел поговорить…– замялся Гончаренко.– Но давай для начала кофе?– предложил он, вяло улыбнувшись.
Маринка кивнула, взглянула на пульт, и только убедившись, что поезд далеко, двинулась в маленький тамбурочек, гордо именуемый охраной труда комнатой приема пищи.
– Только закипел! Секунду…– прокричала она оттуда, мало обращая внимания на Гончаренко и давая ему возможность достать оружие.
– Тут вчера…– оборвала она свою речь на полуслове, уставившись на руку Богдана с направленным на нее пистолетом.– Сережа…Это шутка такая?– нерешительно спросила она, боясь сдвинуться с места.
– Боюсь, что нет!– покачала головой Гончаренко, нажимая на курок. Глухо ухнул «Глок» три раз выплевывая смерть. Тело дежурной отлетело обратно в тамбур, обрушив какую-то полку. На идеально белой рубашке расплывалось широкое алое пятно. Он не хотел ее мучить, слишком любил для этого, потому контрольный выстрел в голову был актом милосердия с его стороны.
– Прости меня…– Богдан мгновенно подобрался, лишь на долю секунды позволив себе погрустить над убитой им же любовницей.– Прости…
Время шло неумолимо. В голове настойчиво тикал бездушный хронометр, отсчитывая минуты до прихода литерного, и ему было наплевать на переживания участников этой драмы. Богдану необходимо было торопиться. Быстрыми движениями он начал облачаться в приготовленный комплект защиты. Отработанные еще в армии действия, он повторял с механической точностью, понимая, что от него зависит его жизнь и здоровье.
Когда не осталось ни одного участка неприкрытого тела, он сел за пульт, уложив перед собой пистолет. Несколько минут смотрел внимательно на табло, ища нужные кнопки.
– Так…– легким движением пальца он сумел привести огромный стрелочный комплекс станции Чуйка в движения. Где-то там, далеко внизу, на поле натужно загремели привода стрелок, застучали замыкатели, делая автоматически новый маршрут литерного. После этих манипуляций с пультом, Богдан удостоверился в том, что все сделал правильно и взял трубку поездной радиосвязи.
В ответ оттуда раздалось шипение, треск, но отдельные слова можно было разобрать. Большего ему нужно не было…
– Машинист поезда восемь четыреста четвертого следующего на станцию Чуйка у предвходного сигнала!
Сквозь непрерывные помехи машинисты, ведущие литерный особой важности через пару секунд отозвались.
– Принимаетесь на второй свободный путь с остановкой, светофор на выход Ч2 закрыт. Дежурная по станции Чуйка Семенова!– Гончаренко бросил грустный взгляд на тамбурок, из прохода которого торчали лишь ноги убитой им любовницы, мысленно попросил еще раз прощения.