Весь день Егор отсыпался в отведенной специально для таких гостей комнате. Изучал карты и готовился к выходу, употреблял натовские пайки. Его комната представляла собой двухместный номер без окон размером три на три метра, с двумя откидными кроватями на цепях и складным пристегивающемся к стене столиком. Туалет и душевая для гостей «типа сталкер» и долговцев были в конце коридора. Въевшаяся в подкорку привычки прислушиваться к внешним звукам и иногда бросать взгляд то через одно, то через другое плечо не отпускали его и здесь. Каждый раз, когда он поначалу рефлекторно оборачивался и его взгляд натыкался на глухую бетонную стену, он проверял ее рукой, чтобы убедиться, что тишина и безопасность там, где он сейчас находился, реальны.
На следующее утро Бобр вышел со станции в сопровождении квада Долга. Стандартный квад Долга состоит из четырех человек: снайпера, двух автоматчиков, пулеметчика. Территория вокруг станции после недавней зачистки была практически пустынной. Квад проводил Бобра на полкилометра. Для сталкера это было очередным сюрпризом, как быстро можно идти по Зоне, если ты Долговец. Бронированные ребята, опасность красных шевронов которых давно уяснили все окрестные мутанты, не пригибаясь, шли по знакомой им территории, уверенные в огневой мощи. Помахав ему на прощанье, они развернулись и взяли обратный курс. Сталкер, оставшись один, снова почувствовал свою уязвимость, присев на одно колено, сверился с ПДА, скорректировал курс и растворился на мрачной, покрытой проплешинами и красными соляными пятнами пересеченной местности Зоны. Сахаров был прав: растворяться на местности было его специальностью.
Спустившись через шахту упавшего вниз лифта, Егор вновь сверился с картой. От неестественной тишины, казалось, ломило уши, запах сухой пыли, бетона, облупляющаяся серо-зеленая краска с белой подложкой приставшей известки, отбрасывающая в свете фонаря резкие тени, свисающие с потолка коробы ламп дневного света, словно висельники, темные дверные проемы помещений – все это создавало иллюзию нереальности происходящего. Егор присмотрелся к полу, побелка, облетевшая с потолка, равномерным слоем усыпала его, словно легкий и хрупкий иней, сорвавшийся с ветки и бесшумно разбившийся о молчаливый камень. К его облегчению, на видимом пространстве пола нет ни одного следа какого бы то ни было существа. Выключил фонарь. Нужно прислушаться, нужно слиться с темнотой гулких коридоров и раствориться в стоячем воздухе, не шикнет ли где аномалия, не хрустнет ли слой извести под осторожным шагом мутанта, не капает ли где вода, не потянет ли сквознячком, показывая, что, возможно, кто-то открыл дверь в конце коридора и так же слушает тишину? Ох как не хотелось бы услышать воду. Если есть вода, то этаж наверняка будет обитаем, а встреча с местными обитателями… нет, никак нельзя. Сталкер стоял и слушал. Постепенно он различил поскрипывание своей разгрузки в такт дыханию, от полной темноты перед глазами поплыли цветные полупрозрачные пятна, моргнув несколько раз, он отбросил наваждение, что глаза его закрыты и что он падает навзничь. Обстановка давала надежду на тихое, крайне неуютное, но достаточно безопасное путешествие до сейфа. Да и если подумать, всем мутантам нужна, кроме аномальной подпитки, еще и обычная энергия, калории, которые здесь, судя по всему, под ногами не бегали и по стенам не росли. На ощупь накрутив налобный фонарь на небольшую яркость и рассеянный свет, Егор включил его. Теперь обстановка не казалось чуждой, он даже для успокоения представил себе, что здесь он обходит свой подвал в стандартной пятиэтажке в его родном городке. Сместившись ближе к правой стене, взяв наизготовку дробовик, сталкер медленно двинул согласно запомненной карте вперед по коридору. Скрежет подошв по полу, казавшийся вначале оглушительным, теперь снова стал легким шорохом, рассеянный свет давал достаточную видимость. Заглянув несколько раз в открытые двери кабинетов, Бобр всюду видел следы многолетнего покоя и запустения. Стеклянные дверцы в шкафах рассохлись и не закрывались, оставляя черную щель в коробе, но стекла были целы, известковая пыль лежала всюду ровным слоем на столах, стульях, бумагах, скамейках вдоль коридора. Даже висевшие, словно висельники, корпуса ламп дневного света не казались уже такими мрачными.