Заметил я и ещё кое-что.
На пальцах обеих рук остались красные ожоги – но ведь раньше кодо никогда не оставляло на мне ран или отметин.
И пока я над этим раздумывал и разглядывал себя, глаза Софи ярко вспыхнули за вуалью, но не погасли, а продолжили светиться в густом мраке кружева. Она подошла ко мне и поманила за собой пальцем.
Говорить в мёртвом сне было невозможно, поэтому приходилось общаться жестами. Софи прошла к парте, за которой сидел Хинниган, взяла с его стола тетрадь и карандаш и написала прямо на обложке (на удивление корявым отрывистым почерком):
«Кто-то пытается управлять твоим кодо, кто-то стремится завладеть твоими мыслями. Победи его, иначе до Суда ты не доживёшь. Он истощит и уничтожит твоё тело, настроит других против тебя. Я помогу создать защиту. Сегодня в 7 вечера, кабинет 14. Будь один».
Я уставился на Софи.
Как такое возможно? Управлять чужим кодо на расстоянии…
В голове тут же родилась догадка, кто бы это мог быть.
Херефорд. Только он.
Возможно, при переносе из одного тела в другое он смог завладеть частью моего кодо. С другой стороны, он ведь не знал, что сила у меня природная, а не химическая.
Или мой враг находится здесь, в школе, совсем близко?..
Или что-то произошло, пока я лежал в коме?
Если так, то это плохие новости. Я и без того мало кому доверял, а тут и вовсе придётся к каждому присматриваться.
Софи бросила тетрадь и карандаш обратно на стол. Одноклассники же в это время только перестали соскальзывать со стены и опустились на пол. Всё происходило в таком замедленном действии, что хотелось их поторопить.
Гудьер, выпучив глаза, смотрел на Теллера, тот кашлял, и кровь снопом вырывалась из его рта, медленно-медленно окрашивая доски школьного паркета. Хинниган в этот момент скрёб лицо трясущимися пальцами — убирал лопнувшие линзы, чуть не пробившие ему глаза. Купер и Одзаки снова друг на друга орали, но что именно, мёртвый воздух сна услышать не давал. Парни открывали рты, и выглядело это так, будто они зевали, а не кидались обоюдными оскорблениями.
Питер Соло навалился спиной на стену и тяжело дышал, его грудь высоко поднималась и опускалась, точно он был близок к сердечному приступу. Рядом с ним трясся Митчел, перепуганный до полуобморока.
Дарт Орриван тоже приходил в себя у боковой стены, но при этом ещё и пялился на меня, лежащего мёртвым, и на Софи, замершую с вытянутой рукой. Потом он что-то сказал и неторопливо, до раздражения неторопливо, повернулся к Куперу. Тот округлил глаза и тоже посмотрел на моё бездыханное тело.
Одзаки начал подниматься на ноги. И в то же время произносил какую-то речь. Уверен, он собирался объяснить одноклассникам, что перед ними два участника мёртвого сна, ведь наверняка Одзаки узнал этот приём, потому что был мастером призыва. Ну... либо он говорил, какой я говнюк, потому что чуть не покалечил весь класс.