И тут случилось нечто, заставившее меня вновь вздрогнуть: прямо под окнами остановилась веселая раскрашенная машина с надписью «Пицца», оттуда вылез лысоватый парень и почему-то сразу взглянул на мое окно. Или мне показалось? Он раскрыл большой блокнот, что-то там нашел и снова посмотрел наверх. А потом открыл багажник, вытащил оттуда несколько плоских картонных коробок и двинулся к дверям подъезда. Тут я вспомнила. Еда! В этот момент раздался звонок домофона.
– Ага, да, конечно, – машинально проговорила я и нажала на кнопку. – Думай, немедленно думай, что сейчас делать! – скомандовала я себе, борясь с оцепенением. – Иди к шкатулке, возьми деньги, – ответила вторая я первой мне. Когда команда была выполнена и я уже слышала за дверью приближающиеся шаги, вновь послышался спасительный совет: – Скажи ему, что очень больна и не можешь открыть дверь… Тебе не в коем случае нельзя открывать дверь. Там неподалеку может быть Николай! А может, курьер – это его помощник!
– Да, да, конечно, сейчас! Ой, здравствуйте….. Знаете, я так больна…. И в таком виде, что не могу открыть дверь… Сколько я вам должна? Можно, я просто руку высуну?
Я напрасно беспокоилась. Лысоватый флегматичный курьер был готов к любым странностям клиентов. Главное – получить деньги. Из просунутых в узкую щель бумажек (я предварительно накинула на дверь цепочку) он сразу вернул одну, потом добавил еще сдачи. Потом по одной просунул мне плоские коробки. Я брала их одну за одной и закидывала назад, себе за спину. Потом кое-как поставила закорючку на бумажке, которую он мне просунул вместе с ручкой. Потом старательно прохрипела «спасибо, пойду в постель, до свидания» и захлопнула дверь. Последняя фраза предназначалась для слуха соседки. Вторая «я» специально обратила на это внимание. Верно! А вдруг она снова подслушивает у двери? Наверняка она сразу подошла к глазку, как только услышала возню с запором. Нужно не дать проснуться ни одному подозрению. Но, похоже, все хорошо. И с соседкой, и с курьером. Который оказался типичным курьером, и ему дела нет ни до меня, ни до этой квартиры, ни до ее хозяев.
Я подняла коробки и отнесла их на кухню, а заодно постаралась снова собраться с мыслями. Что Николай хочет со мной сделать? Что я могу сделать, чтобы это предупредить? Но ответ был – ничего. Что бы он ни задумал, он это совершит. Я в его власти. Ведь из квартиры я не уйду – это уже бесповоротно. Значит, нужно сидеть и ждать. – Так успокойся тогда и просто поешь! – посоветовала вторая «я». Или первая. У них не было четких функциональных ролей. Не то, чтобы одна была находчивой оптимисткой, а другая наоборот. Они менялись ролями. А может, не менялись. Я же не знаю, кто из них кто, так как обе – я сама. Но совет был дельный, и я тут же его приняла.