Там случайно Ленка про хоспис, куда наших подыхать свозят, и узнала… Такое, конечно, и раньше было, но мы по мелкости внимание на это как-то не обращали. Нам как про таких ребят говорили: сначала, типа, в больницу отвезли, а потом или усыновили, или в другой детдом перевели. Вот и придумали, как таким же, как мы помочь. У других хоть папки-мамки есть, хоть конфетку поднесут перед смертью и слово доброе скажут! Сироте же – шиш! Скорее койку для другого смертника освободи! – больше он вряд ли что хорошее услышит.
Сеструха хоть и дура, но про клоунов сама придумала. Так и стали понемногу детдомовских к себе забирать. Мы же с выступлениями там каждую неделю почти, всё про всех знаем. В ящик реквизитный сунем – и вывезем. Доктора в полицию не побегут – им самим нагорит, что не уследили, да и некому за сирот хлопотать.
Что-то не сходилось в Сашкином рассказе, только что?
– Скажи, а почему раз в три месяца крадёте? От чего такой период?
– Так просто всё! Дурную кровь Ленка понемногу высасывает, потому как слабеет от неё очень, тошнит сильно. Не быстрое это дело. Вот и выяснили экспериментально, что полностью дитё выздоравливает как раз за этот срок.
– Саша, а ты не задумывался, что вас вычислят рано или поздно?
– Часто думал, с сестрой про это говорил.
– И что?
– И ничего. Надеялись, что не заметят. Мы же аккуратно старались…
В этот момент из дома высыпала детвора и замерла, раскрыв ротики, глядя на сидящую без сознания хозяйку дома.
– Мама! Маме плохо! – кто-то заплакал. – Мамочка! – детские ручки немело трясли девушку.
– Успокойтесь! У мамы голова закружилась, ей тишина нужна! – громким шёпотом приструнил их Сашка. – Вы куда шли?!
– Сарай сестричке показать… и базу нашу, – виновато протянул тоненький, испуганный голосок.
– Вот и идите!
Малышню как ветром сдуло.
Зашевелилась девушка. Открыла глаза. Увидев спокойно разговаривающую мужскую троицу, она удивилась.
– Что тут происходит, Саша?
– О жизни говорим, – смутился тот. Было видно – сестру он побаивается, не смотря на всю свою браваду.
– Иди в дом! – отчеканила она.
Брат встал, нехотя поплёлся, и только у порога, резко обернувшись, сказал:
– Не обижайте её, она добрая.
Между тем Серёга вполголоса обратился к Антону:
– Что делать планируешь?
– По уложению я обязан дезактивировать её способности, – сквозь зубы прорычал инспектор. – Но девушка может умереть. Пятьдесят на пятьдесят.
– Знаешь, начальник, – Иванов неожиданно для самого себя встал и пошёл к выходу. – Я в этом дерьме не участвую. Хотите – увольняйте, хотите – обратно в очередь в чистилище ставьте. Мне пофиг. Если она детей может от смерти спасти и второй шанс дать – то без разницы, кто она: вампир, упырь или демон. И не вздумай втирать, что на всё «Воля Божья!». Девчонка человечнее нас с тобой!