– Доложи, – сухо сказал он.
Камердинер недовольно покосился на настырного посетителя, но перечить правой руке хозяина замка не стал. Он постучал, потом зашёл и с порога объявил:
– К вам барон Ольвет!
Через открытую дверь Ингер увидел раскрасневшуюся улыбающуюся Анику, стоящую рядом с Кертом, который с нежностью смотрел на неё. Неожиданно для барона эта картина его чем-то царапнула, но он постарался взять себя в руки.
– Добрый вечер, господин барон, как вы вовремя! Нам с Аникой как раз нужна помощь.
Ингер удивлённо поднял брови.
– Госпожа Аника попросила меня сопровождать её на Осеннем балу и уговорила станцевать. Она тут как раз пыталась оживить мои хорошо забытые навыки. Но как танцор я уже устал, а вот как маг ещё нет. А племянница моя ещё не натанцевалась. Может быть, вы согласитесь побыть её партнёром один танец? Иллюзию мелодии на двоих я ещё один танец удержу. Как ты, не против, девочка моя?
Девочка была не против. Аня поняла, что затеял дядя: безупречный танец с Ингером означал, что она полностью готова к балу. Если же танец пойдёт вкривь и вкось, можно будет сослаться на неудобство танцевать при помощи музыкальной иллюзии, а завтра продолжить уроки танцев снова с дядей Кертом.
Аня посмотрела на Ингера. Он был спокоен и ждал её согласия.
– Да, господин Ингер, – сказала она, – это было бы очень любезно с вашей стороны.
Она сделала к нему шаг, ожидая его решения, и слегка приподняла руку в его направлении, и от этого небольшого шага и этого жеста вся плотина, целый день аккуратно возводимая бароном в своём сознании рухнула, и по телу волной прошло желание сделать шаг навстречу, обнять, прижать к себе и почувствовать её сквозь все слои ткани разделяющей их одежды.
– Я не могу отказать вам, госпожа Аника.
Это прозвучало так двусмысленно между ними двумя, что она немного нахмурилась, и он поспешил исправиться:
– Я счастлив танцевать с вами, – и протянул ей руку.
Керт отошёл в угол, сел на кресло и создал музыкальную иллюзию для них двоих. Только в их головах звучала одна и та же тихая торжественная мелодия танца зергинса, которую только им наигрывал невидимый иллюзорный музыкант.
Это было необычное, удивительное зрелище: красивые мужчина и женщина в полной тишине, нарушаемой лишь шорохом шагов, кружились, подходили к друг к другу и расходились, грациозными движениями выполняя фигуры неслышимого танца, глядя друг на друга, не отрываясь.
Танец закончился. Музыка стихла, так и не зазвучав для чужих ушей.
Керт молчал, и, не вставая из кресла, озадаченно рассматривал пару, остановившуюся в центре его гостиной.