Тогда Оливия и взяла трубку.
Домой он попал уже после полуночи. Только в метро Генри заметил, что к его ботинкам прилипли ошметки… мозгов? Да, пожалуй, это были мозги. Брюки были забрызганы кровью настолько, что, это он уже решил для себя, их можно только выбросить. На рубашку тоже долетели капли крови. Чистое ли лицо – Генри не знал. Да и ему уже было плевать на это. Впервые он не рассматривал лица сидевших напротив, чтобы запомнить их и сделать позже с них наброски. На этот раз все рассматривали его. Хоть в позднее время в метро было и немного пассажиров, все же те немногие старались отсесть подальше от человека, который только что ушел в отпуск.
Оливия у самого порога бросилась на шею Генри.
– Бедный, – шепнула она, а потом отпрянула, увидев, как он перепачкан. Девушка буквально отскочила от него и даже отвернулась.
– Прости, – устало сказал ей Генри, – я сейчас все отмою. Я знаю, как это неприятно выглядит… Но не мог же я ехать домой голым.
– Ничего, – спокойно ответила Оливия, – оставь все в ванной, я отмою и постираю сама. Ты устал и пережил большой стресс. Еще и эта поездка… Если хочешь, я сообщу тете, что она отменяется, – Оливия повернулась к Генри, ее взгляд тут же упал на его ботинки, которые он уже держал в руках.
– Ты так долго ждала ее… – сказал он. – Отосплюсь завтра в поезде.
– Оставь и иди в душ, – снова скомандовала девушка, – я почищу твои туфли сама.
Она взяла их в руки, не отводя взгляда от уже засохших пятен. Генри послушал Оливию. Он принял душ, смыл с себя грязь, капли крови и, как ему казалось, литр пота, который проступил по всему телу через мгновение после того, как перед ним на асфальт с четырнадцатого этажа шлепнулся его шеф. Картина та долго еще стояла перед ним, ему казалось, что вот-вот он снова услышит тот страшный шлепок.
Оливия уложила его в постель, словно маленького ребенка. Генри молчал. Он никогда не считал себя трусом, но случившееся все же очень потрясло его. Он не мог сразу заснуть. Оливия пошла в ванну и пробыла там около двадцати минут, когда она вернулась, то сказала Генри, что его туфли выглядят, как новые. За брюки она бы поборолась, не уезжай они завтра, потому их и правда пришлось выбросить.
Она сняла свою тонкую майку на бретелях, стянула шорты и осталась лишь в трусиках. Генри лег на бок, а Оливия, обняв его, прижалась к его спине, и они крепко заснули.
В девять утра за ними должен был приехать Итан, чтобы отвезти их на железнодорожный вокзал. Отпуск начался.