– Можно завтра приступить, – ответил тот.
– А что, если с моим портретом повторится история портрета несчастного Дориана Грея? – игриво хихикнула Кларисса.
– Не думаю, что моя кисть обладает магическими свойствами, – улыбнулся в ответ Генри.
– Но, может быть, моя душа обладает, – сказала Кларисса и допила бокал воды. – Я планирую прогуляться, – добавила она, – составите мне компанию?
– Мы с удовольствием, – радостно сказала Оливия.
Виктория вошла в комнату, чтобы убрать со стола, а Генри тут же стал ей помогать.
– Что ты, – улыбнулась Виктория, – я сама справлюсь… Это моя работа.
– Мне не сложно, правда, я хочу помочь!
Виктория положила свою старую, морщинистую руку на руку молодого парня, который уже приготовился поднимать тарелки со стола.
– Я сама все сделаю, – продолжая улыбаться, сказала женщина немного строже, – не беспокойся, Генри, я все уберу одна. Я уже немолодая. Что уж мне тут осталось прислуживать…
– Виктория, – строгим тоном сказала Кларисса.
– Мне пора, – ответила пожилая женщина и понесла собранные ею тарелки на кухню.
– Она бывает не в себе, – пояснила Кларисса, оказавшись уже на заднем дворе дома, – старость берет свое…
Они прошли мимо домика Виктории. Генри вспомнил, что видел его из окна комнаты Оливии и обернулся, чтобы рассмотреть витражное окно со двора. Он на секунду остановился, прищурился, а потом наоборот очень широко округлил глаза. Оливия и Кларисса обогнали его на пару метров, но, заметив, что его нет рядом, обернулись.
– Что случилось? – спросила Оливия.
– Мне показалось… – ответил Генри, не отрывая глаз от окна.
– И что же тебе показалось?
– Что в нашей комнате стоит мужчина…
Кларисса негромко засмеялась.
– К сожалению, или к счастью, – сказала она, – ты, мой дорогой, единственный мужчина в радиусе, пожалуй, пяти километров, а то и больше.
– Я же сказал, что показалось… – стеснительно ответил Генри.
– Это все грибы Виктории, – с саркастичной улыбкой на лице предположила Виктория, – мужчины – пускай, но лишь бы тебе не мерещились другие женщины.
– Вся та территория – это ваше фамильное кладбище? – Генри сменил тему, заглядывая немного вдаль за деревья.
– Да, – сухо ответила Кларисса, – это – наш собственный город мертвых.
– Зато вы всегда помните о них, а ведь говорят, что, пока человека помнят, он продолжает жить.
– Иногда эта память причиняет слишком много боли, – печальным голосом сказала Оливия.
– Твоя мама?.. – осторожно спросил Генри.
– Угу…
– Мы можем пройтись по кладбищу… – предложила Кларисса. – Включим это в нашу прогулку, не против?
– Я – только за! – уверенно сказал Генри с осторожностью поглядывая на Оливию, опасаясь обидеть ее, задев за «живое». – Такое место, как кладбище, всегда в глазах людей носило некий романтический характер, как бы жутко это ни звучало.