Генри свел брови к переносице, задумался. «Он был на пятнадцать лет старше, – вспомнил он слова Клариссы, – но очень любил жену. У них родилась дочь… Это была красивая семья. Увы, Кларисса пережила и мужа, и дочь».
Что-то с датами не сходилось: судя по надписям на надгробиях, Чарльз умер через двадцать пять лет после молодой супруги.
Оливия о чем-то тихо говорила с Клариссой. Генри решил сейчас ни о чем не спрашивать и, еще сделав пару шагов вправо, прочел: «Виктория Дункан 1860-1880». Виктория? Но ведь та Виктория, которая работает на Клариссу, не является ей родственницей. Или же это простое совпадение? Викторианская эпоха, имя Виктория тогда было в моде, как и мужское имя Альберт – это известный факт. Генри понял, что мысленно углубляется в совершенно ненужную для него информацию.
Он оставил вопросы на потом. Шаг вправо: еще одна могила. Он уже догадывался, кто здесь лежит. «Оливия Дункан 1865-1880» – еще одна дочь Абигейл, которая, кстати, если все же верить надписям, пережила всех своих троих дочерей. Должно быть, это было очень печально и страшно. Кто знает, от чего она и сама умерла вслед за ними? Не наложила ли на себя руки от горя?
«Стоп, – подумал Генри, – еще одна Оливия? Сколько же их в этой семье было? Но ведь тот портрет был выполнен более, чем через сорок лет после смерти этой Оливии… ну и путаница!».
– Идем, я что-то тебе покажу… – раздался за спиной тихий голос его Оливии, от которого сердце Генри буквально на мгновение остановилось, словно девушка эти слова прокричала в рупор над его ухом.
Она взяла его под руку и медленно повела вдоль могил.
– Я вижу здесь только надгробия девятнадцатого, начала двадцатого века… А как насчет минувшего столетия? – спросил Генри. Кларисса не спеша шла за ними.
– Это я и хочу тебе показать, – печально улыбнулась Оливия. – Мы пришли.
Они остановились у входа в склеп. На фоне остальных склепов, что имелись на кладбище, этот выглядел более новым, а рядом с ним росли какие-то хвойные деревья, какие именно – Генри не знал, все-таки в их паре с растениями дело имел не он.
– Здесь похоронены те, о ком ты говорил… – сказала Оливия. – Те, кто умер за последние сто лет…
– Твоя мама?..
Генри пожалел об этом вопросе. Оливия безмолвно отвернулась и тихо пошла в сторону дома. Перед Генри стояла Кларисса. В ее глазах стояли слезы, но она улыбалась.
– Все мы кого-то теряем, – улыбнулась она и смахнула слезу, – и все мы однажды умираем. Хватит с нас на сегодня смерти. Оливия очень расстроена. Идем в дом…
– Кларисса, я хотел спросить… – начал было Генри, но женщина его перебила.