… Сотканный из блестящих солнечных нитей нетерпимо яркий воздух горячей стеной вставал передо мной, и струящиеся потоки сухого ветра тихонько шевелили волосы на голове. Желтая песчаная река безлюдного пляжа, искрясь и переливаясь золотой россыпью, впадала в бездонную синеву океана, зеркальной гладью отражавшего такую бескрайнюю небесную синь. В природе нет столь глубоких и насыщенных красок, но, сознавая всю ненатуральность пейзажа, я не мог не восхититься этой грандиозной искусственной красотой. Преисполнившись восторга, в каком-то сумасшедшем экстазе я нырнул, с головой зарываясь в желтой волне раскаленного песка…
Вода хлынула мне в нос и рот, перекрывая дыхание и, разом приходя в себя, я судорожно зашелся в приступе кашля, разрывающего легкие острой болью. Широко открыв рот и высунув язык, словно гигантская рыба, вытащенная на сушу, я повис на краю ванны, жадно глотая воздух, и мутным взглядом обвел пространство.
Эля сидела прямо на полу около унитаза, привалившись к стене, облицованной голубой кафельной плиткой и, похоже, находилась в состоянии полной потери сознания. Спутанные волосы закрывали лицо, а неестественность позы могла вызвать серьезные опасения за её жизнь, однако я не испытывал ровным счетом никаких эмоций. Механически, словно робот, я неторопливо вылез из воды, завернулся в большое махровое полотенце и, наклонившись над Элей, взял её тонкую безжизненную руку, проверяя пульс. С трудом уловив слабое биение сердца, я равнодушно подумал, что было бы неплохо перенести её в комнату, но, попытавшись приподнять, убедился, что мне это не под силу. Не особенно смутившись, я плеснул ей в лицо пригоршню холодной воды и принялся методично хлестать по щекам ладонями. Она зашевелилась и попыталась неуклюже защититься руками, чуть слышно прося оставить её в покое. Однако я не торопился прекращать экзекуцию. Наконец она достаточно пришла в себя, чтобы заплакать от боли.
– Какая ты скотина! За что ты меня бьешь?!
Мне не хотелось вступать с ней в дискуссию, я и сам еле держался, чтобы не рухнуть на пол,– сил не было никаких абсолютно. Да и вся эта картина разом показалась такой мерзкой и противной, что раздражение заклокотало около горла, и я довольно резко дернул Элю за руку.
– Давай, давай, поднимайся, а то на холодном полу ты быстро геморрой заработаешь. Вставай, я тебе помогу.
Она попыталась чуть приоткрыть глаза и пробормотала.
– Ну, бей меня, бей, знаю, я заслужила это… Ты хотел знать… Я тебе скажу– Бог есть… И дьявол есть… А я предаю Бога, каждый день Его предаю… Как Иуда Искариот… Потому что я тварь… Потому что кайф я полюбила больше, чем Иисуса… Избей меня, Джем, я просто конченная тварь…