Но вдруг ослепительная стрела озарения пронзила мозг– да ведь я дома! Я только что вышел в прихожую из комнаты, после того как у меня закружилась голова! Меня напугало зеркало, и я потерял сознание! А все остальное– только сон. Всего лишь сон. Машинально я взглянул на свое отражение: конечно же, в зеркале был точно такой же я, в трусах и футболке, все еще сильно испуганный, но уже начинающий догонять комичность ситуации. Вот это да! Вот это «хрустальная мечта»! В жизни не пробовал такого кайфа– самый настоящий экстрим. Теперь я знал, чего мне не хватало в жизни: Мечты! Это действительно сверхвершина совершенства, волшебное путешествие по иным мирам, полное драматизма и остроты. Да это самый настоящий кайф! Кайф!!! Я вдруг понял, что кричу в полный голос, и, смущенно оборвавшись, подмигнул своему отражению.
Настойчивый звонок повторился снова, и почему-то я уверился, что это Лисичка, вечером не дождавшись меня в «Норде», примчалась спозаранку в надежде раздобыть лишний кубик для поправки здоровья. Это было как нельзя более кстати, потому что сейчас мне срочно требовались свободные уши поклонника, который смог бы по достоинству оценить мою крутизну,– все-таки не каждый может похвастаться подобным приключением. С легкой улыбкой в уголках губ я подошел и щелкнул замком, приоткрывая дверь. В тот же момент страшный удар ногой в высоком черном кирзовом ботинке отбросил меня к стене, и, ошалев от боли, я скорчился в три погибели, не имея сил даже застонать. Следующий удар тяжелой рукояткой пистолета по шее выбил из меня остатки сознания, надолго пригвоздив к полу.
… Тяжелые капли воды мерно ударялись о какой-то невидимый лист железа, и этот стук гулко отдавался в пустой голове, вытягивая из черной пропасти первые проблески сознания. Странно, что в мире не осталось других звуков, словно они все разом разложились на составляющие и превратились в монотонную капель. Кто я? Где я? Наверное, целая вечность прошла, прежде чем я начал потихоньку обретать способность реагировать на окружающую действительность. Вместе с сознанием вернулась нестерпимая боль, и я вдруг понял, что руки мои закручены за спину, а в запястья хищно вонзились безжалостные челюсти застегнутых до последних зубчиков металлических браслетов. Приподняв гудящую голову, я долго не мог настроить изображение и звук, пока наконец зрение сфокусировалось и очертания предметов приобрели необходимую резкость. Взгляд уперся в двух исполинского роста «гоблинов» в бронежилетах поверх камуфляжей с короткоствольными автоматами в руках, в живописных позах суперменов замерших посреди прихожей и настороженно глядевших через прорези черных масок. Послышались тяжелые шаги, и еще два гиганта в кожаных куртках появились из глубины квартиры, успокоено пряча в наплечные кобуры пистолеты. Обстановка заметно разрядилась. «Гоблины» расслабились, а один из амбалов, мужик лет сорока с усами запорожского казака и прозрачными светлыми глазами, присел передо мной на корточки и, довольно ухмыляясь, прошипел: