– Признаемся, мы ожидали увидеть немного другое, – замялся Джон.
– Да? Дворцов и пламенных фейерверков? Ну, это, дорогие мои, ребячество. Подобный балаган на потеху зрителю токма в кино бывает. Мне, знаете ли, вот так комфортней, а то всякие финтифлюшки на кой выдумывать?
– Понимаем, солидные люди в представлениях не нуждаются…
Тут Создатель расхохотался в голос.
– Люди! Ну, ты отмочил, дорогой! Я и Афоня, о-о-ой… – Маг прочистил горло. – Пусть ты и ляпнул глупость, но в целом верно сказал. Так что вы особо-то не расслабляйтесь тут, я все еще Черный Маг, могу вас на Венеру отправить, коли приспичит.
– Простите, господин, – подал голос Эд, немного смутившись под взглядом кошачьих глаз Создателя. – Я все еще не совсем понимаю, кто Вы, и кто Ваш друг Афанасий, не могли бы Вы…
– Мог бы, наверное, – перебил его Маг, погладив бороду. – Да только к чему? Дружок твой старший уж точно знает, кто я. А Афоня – он нашего круга, бишь проклятый. Живет вечно, да только старится. Бывает и так, щеночек, что вот ты бессмертный, вечно молодой, а он бессмертный – вечно старый. И уж будь уверен, все эти ваши депрессивные придумки волчьи о тяжести звериного племени в сущем мире в сравнении с этим – брехня кромешная. Бегаете с голым задом по лесам, не трогает вас никто, бабы липнут, аки мухи на помет, а вы еще и недовольны.
– Простите, господин…
– За что прощать? Ты ж молодой еще, не знаешь ничаго, все объяснять надо. Да еще, гляжу, какая-то дрянь над тобой вертится. Ну ка пади ближе.
Эд послушно подошел.
– Ишь, как. Да ты приворожен. Ведьма какая-то в себя влюбила, чуешь? Ай, да не тушуйся, тебе же так лучше будет, помяни мои слова. А то какой ты оборотень без неразделенной любви, а? Как же ты, кровавый зверь, без дамы сердца? Вот то-то, любовь и чудиша – классика.
В комнату вошел Афанасий, неся роскошный поднос с серебряными кубками. Он молча додребезжал до стола Мага, в полном молчании расставил кубки и все так же медленно удалился. Создатель взял один кубок и залпом ополовинил его.
– Ну чего стоите, пейте. Афонька отменный чай заваривает.
Детективы взяли серебряные, украшенные искусным орнаментом кубки и отпили обычный черный чай.
– Господин, перед тем, как включился свет, вы говорили о пророчестве, – обратился к Магу Джон.
– Ага, говорил, и даже озвучил.
– Объясните подробнее, что Вы имели ввиду, говоря о «первом звоне»?
– А, ну так это я драмы нагнетал, для эффекту, – маг почесал кончик носа, потом ковырнул в правой ноздре, стряхнул все, что оттуда достал.
– Простите?
– И в третий раз прощаю, чего уж, – махнул мужчина рукой, одним глотком допив чай. – Афоня! Еще чаю!