– Как нам помочь тебе? – спросил Годрик, на нем уже не было кофты, она трансгрессировала в юбку, а куртка Диккера осталась курткой, закрывающей её обнаженную будоражащую грудь.
Тем временем Крэнк и его отряд из двух человек, плюс один пленник двигались в сторону наших героев, которые даже не догадывались чем обернётся эта встреча.
Старый колдун бормотал себе под нос слова песенки:
Навсегда вместе,
Навсегда врозь,
Навсегда космос,
Навсегда кровь,
Навсегда вечность,
Навсегда зверь,
Навсегда юность,
Навсегда смерть.
На идущих свалилась с небес канонада звуков, притягивая настоящий акустический эффект эфира, в который Крэнк так любил заглядывать. Их спины мелькали по тропинке солнечных одуванчиков, распылявших в воздух удивительный запах жизни. Их затылки словно волны мелькали в море фотосинтеза.
Диккер, Годрик и Амфотрилья спокойно попивали чай с успокаивающим нервную систему действием. Амфотрилья протирала свои длинные черные ресницы, пытаясь всеми силами не впасть в истерическое состояние, которое уже сидело в кустиках и ждало момента, когда сможет наброситься и растерзать на части хрупкое сознание юной заложницы событий.
Диккер провел рукой по волосам, зачесывая копну на левую сторону. Так он давал себе секунды медитации, чтобы словить себя на мыслях, блуждающих по его зарослям серого вещества.
– Интересно все получилось, – влез Годрик в общее созерцание пустоты.
– Да? – задал вопрос его друг.
– Хорошо вот, что «Барданский клещ» никого не укусил, говоря,т зубы вываливаются после попадания слюны в кровь.
– А что будешь делать, если все же потеряешь свою звездную улыбку, а, Годри? – настроение Диккера повышалось, не смотря на ждущие его трудности.
– Найду себе искусственные жевала, чтобы можно было перекусывать кости и отправлюсь биться в «клетку».
– А я всегда считал тебя сторонником пацифизма, ты не похож на человека, которого вставляет насилие, – ответил Диккер.
– Ха, – хихикнул Годрик, – я и так тугодум, больше мне в купол нельзя получать.
Амфотрилья облокотилась на дерево и тихонько глотала горькие слезы. Плотный, наполненный горем воздух пронзил истошный крик. В этом звуке прописана вся пережитая история невиновной девушки.
Воцарилась тишина.
– Как это произошло? – спросил Годрик, – Если хочешь, можешь не рассказывать.
– Я встречалась с друзьями, в таверне, мы пили ром и ели запеканку со сгущенкой. Этот вкус заставлял время бежать быстрее, – Амфотрилья смотрела в никуда. На время повествования, она перестала дрожать, слова звучали твердо, – Мы не были пьяны, не объелись. Счастье плескалось внутри, такое, когда ты достигаешь уровня отупения. Не можешь говорить. А может просто нет подходящих слов. Я смеялась весь вечер. Дома меня ждал он.