Казалось, в этот день им везет во всем. Сразу же нашлась машина, «Жигули», а на первом же перекрестке они чуть не столкнулись с «уазиком» Колодникова.
Тот, пообщавшись с владельцем «Москвича», тоже спешил на кладбище, так что дальше ехали в одной машине.
— Он говорит, что этот самый парень перегородил ему дорогу. А тут еще девица голая лежит, — возбужденно рассказывал Колодников. — Говорит, и связываться не хотел, но могильщик этот с ходу сунул ему сотенную и попросил довезти до больницы. На это он и купился.
— Однако денежный этот могильщик, у нас на такси от Гусинки до Аксеновки три червонца стоит, — удивился Мазуров. — Как по-твоему, это он резанул Орлову?
— Не знаю, сам голову сломал. Если он, то почему потом отвез ее в больницу? Испугался? Как она к нему попала? С банкета на кладбище? Да и не слишком подходящее общество для студентки университета.
— Ужастик какой-то, — пробормотал Юрий. — Просто триллер.
— Да чего гадать, сейчас он нам все сам расскажет, — убедил коллег Колодников.
Они действительно уже подъезжали, и «уазик», свернув, остановился у ворот кладбища.
Сторожка представляла собой деревянное ветхое строение, почерневшее от старости, выбитые стекла заколочены фанерками, остальные покрыл слой пыли.
Когда Мазуров осторожно приоткрыл дверь, ни он, ни его спутники ничего толком не разглядели — свет почти не проникал в помещение. Лишь распахнув ее пошире и впустив яркий июньский свет, они увидели безрадостную картину. Бурлак лежал поперек старой широкой кровати и, судя по неестественной позе и окровавленной рубашке, был мертв.
— Да, приплыли, — прокомментировал Колодников. Мазуров, стоя на пороге, продолжал осматриваться по сторонам.
— Похоже, тут хорошая махаловка была, — сказал он, кивая на перевернутый стол и сломанную табуретку. На грязном полу валялись пустые бутылки, несколько железных кружек, растоптанный хлеб и сомнительного вида пряники.
— На этом полу следов мы не найдем, — решил Колодников и махнул рукой Мазурову. — Подойди поближе.
Они подошли к кровати и стали рассматривать труп. Астафьев понял, что это именно тот человек, которого они искали, слишком он подходил под описание: грубое лицо, неопределенного цвета торчащие волосы, широкие плечи, могучие, как у скульптурного пролетария, кулаки. Потрогав его лоб, Колодников сказал:
— Давненько его грохнули, остыл совсем.
— Как минимум четыре пули, — сообщил Мазуров.
— И стреляли практически в упор, — добавил Колодников. — Надо вызывать экспертов.
Он уже вытащил рацию, когда Астафьев нагнулся и спросил: