…У входа в гостиницу стоят четыре мотоцикла отморозков из Чунькиной пятерки. Они сидят в кружок, прихлебывая пивко и передавая косячок. Увидев Лыкова, поднимаются.
— Чего зазывал, начальник? — спрашивает щербатый недомерок.
— Из любви и дружбы. Это, каплей, такие вот юноши. Они двадцать четыре часа в сутки, особенно летом, носятся тут… по своим делишкам, по своим дорожкам. Все видят, все знают. Мне-то они ничего не скажут. Пробовал уж… А ты поговори. Может, и поймут.
Лыков возвращается в гостиницу. Щербатый настороженно разглядывает Касаткина.
— Чего понимать-то, дядя?
— Жена у меня пропала и дочка. Отдыхали здесь. Девятого июля в первом часу ночи якобы срочно выехали в Москву на машине, принадлежащей вашей Басаргиной. Из ее дома. Машину своей градоначальницы вы, надеюсь, знаете?
— Ну, тут все лето мотаются… туда-сюда. Разве всех упомнишь?
Касаткин хрустит новеньким стодолларовиком.
— Это для освежения памяти.
Здоровенный как столб парень, по бедности не в косухе, а брезентовке — боевке пожарника и кирзачах вместо крутых мотосапог в металле, тянется к купюре:
— Круто. Ну что ж, будем вспоминать.
— Отдай.
Щербатый, вырвав у него деньги, возвращает их Касаткину.
— Проезжай мимо, дядя. Нечего нам вспоминать.
Они седлают мотоциклы.
— Чего ж вы так боитесь? Или кого?
— Нам тут бояться некого. Это нас тут боятся. Уважают нас тут. Разбегаемся? Или на дискотеку? В Дураскино?
Они газуют и, завопив дурашливо, уносятся прочь. Касаткин долго смотрит им вслед. Старушка, торгующая семечками чуть поодаль от парадного входа, окликает его:
— Милок, помоги бизнесу. Грызовой подсолнух — вот он, а это тыквенные семечки. Сильно помогает в семейной жизни… Укрепляет…
— А где они свои мотоциклы держат, мать? — подставляя карман, спрашивает Касаткин. — Ну есть же у них стойбище. Место, где тусуются…
— А вон там вот, под мостом, гаражи ихние. Только туда никто из приличных людей и не сунется: не ограбют, так обсмеют.
Уже далеко за полночь в проезд между стандартными гаражами с включенной фарой въезжает на своем мотоцикле парень в боевке пожарника и кирзачах. Останавливает мотоцикл, слезает с него и, насвистывая, отпирает замок на воротах, затем распахивает ворота в гараж и тут же мычит и дергается, перехваченный сзади мощным захватом за горло.
Некоторое время пытается умело вывернуться, демонстрируя некое подобие карате, и даже сует руку за пазуху брезентухи, но, брошенный подсечкой сзади, летит через голову и падает на землю. Его тотчас же седлает Касаткин и, заломив руки за спину, выдергивает пояс из его брюк и, двинув по затылку, умело спутывает ему руки. Он, извиваясь, пытается выбраться из-под него и готов заорать. Касаткин поддает его ногой в бок.