— Кристина тут, под боком… У меня за Зиновия голова болит. Ну ладно… Натворил нам гадостей, но не убивать же за это? А он как сгинул. И с концами. С тобой-то хоть связывался? Ну, может, звонил тебе… С тобой же он — вась-вась? Ты ж для него — свет в окошке.
— Нет.
— Это честно?
— Врать не приучена, даже вашим. Сама ничего не понимаю.
— Думаешь, я понимаю? В Таганрог к родичам звоню, в Ростов… Третий месяц… Нигде и намека. Просто сердце уже изболелось. Что он еще натворил? Во что вляпался? Он может… Так что если он прорежется… Ты уж меня успокой. И Кыська по нему скучает.
— Хорошо, Серафима. Все?
— Все. А Степану моему скажи, чтобы не дергался да про дом хоть иногда вспоминал.
Серафима идет к двери, но приостанавливается.
— Слышь, Лизавета… Я тут случайно слышала, что у тебя вроде машину угнали… Летом… Не нашли еще?
— От кого слышала?
— Да тут в ментовку колбаски завезла… Парнишек лыковских побаловать. По хранению сроки выходили, а колбаска — блеск. Ну не собак же кормить?
— Да путают они. Что-то они путают.
— Ну, это у них всегда хорошо получается… Путать… Чао!
— Будь здорова.
Серафима уходит, а я не понимаю: зачем она ко мне приходила? К чему принюхивалась?
Насчет Зюньки?
В родственные тревоги щеколдинских я что-то не очень верю.
Похоже, что он с чего-то им сызнова понадобился.
А с чего?
И почему она про мой пропавший «фиатик» спросила?
Смутное ощущение какой-то надвигающейся беды не проходило. Я позвонила Лыкову, и он сказал, что Касаткин продолжает искать мою машину и своих близких. И уже определил приблизительно участок трассы, на которой пропал «фиат». То есть нашел бензоколонку, где Людмила доливала бак, и пост ГАИ, где появление машины не зафиксировано. Между ними полсотни километров.
Но Лыков прямо сказал, что, по его мнению, это глупость… Машина в этом промежутке могла свернуть на любой проселок и достичь любого другого шоссе.
Мне стало как-то не по себе, глупость или не глупость, но какой-то чужой человек ищет мою тачку, а я и бровью не веду…
К тому же стоит сказать спасибо этому типу, хотя бы за то, что он доволок меня до дому.
Так что я с ходу отменяю все мероприятия на день.
У подъезда мэрии стояла служебная «Волга». Нагловатый водила Витька выметает веничком салон, когда видит меня:
— Куда рулим, Юрьевна?
Я принюхиваюсь к кисло-сладкой гнусной смеси ароматов в салоне:
— Ну и запашок… Опять в Москву девок возил, Витька?
— И ни боже мой. Это с раньше осталось, с раньше.
— Заправился?
— На весь день.
— Дай ключи. Я сама.
— Куда это?
— На кудыкину гору, лягушек ловить.
В гостинице Касаткина уже нету, оказывается, в этот раз он прикатил из Москвы на семейных «Жигулях», в них и выезжает обычно очень рано. Я прикидываю, что двинуть он может только в сторону Москвы, и неспешно выбираюсь на трассу.