– Ты чего, умом тронулся? – Степан повертел пальцем у виска.
– А что такое?
– Да он же мне голову оторвет!
– Не, разве что помнет немного. Надевай.
– Да не буду я ее одевать! Сам надевай, – Степан решительно отпихнул мою руку.
– Да ты чего, Степа? Во-первых, я дрессировщик – мне нельзя. А во-вторых, я должен видеть все огрехи и выправлять их.
– Все равно не буду, – уперся Степан и отвернулся.
– Вот как так можно работать, а? – спросил я у Самсона.
– Уи-и! – взвизгнул тот воодушевленно и покивал.
– Да вы не бойтесь, дядя Степа, – влезла Маринка. – Самсон – он безобидный.
– Ты на все сто уверена? – Степан поглядел под ноги, на то место, где из грязи торчали дужки безжалостно уничтоженной эфорамки.
– Вообще-то, он головы не ест, – серьезно заключила Маринка. – Только репу. Еще капусту обожает.
– Вот видишь, Степа! – сказал я. – Ну, потопчет немножко, и всего делов.
– Ага, разве что несильно, – не без сомнения добавила Маринка. Видно, ей забава с эфорамками, разбавлявшая скучную и однообразную деревенскую обыденность, пришлась по душе. – Самую капельку.
– Ну, ладно, – повел плечами Степан. – Только если что, отвечать будете вы.
– Будем, будем, – заверил я Степана, и тот долго, с явным недоверием во взгляде, сканировал мое лицо. Потом выдернул из моих пальцев эфорамку и нацепил на голову.
– Ну, что дальше? – спросил он.
– А дальше… Самсон, взять!
Хряк напрягся, но не двинулся с места, пожирая глазами ненавистный прибор на голове у Степана.
– Морковка, вкусная! – подзадорил я.
Хряк занервничал.
– Ну?! Апорт!
Самсон вздрогнул всем своим тучным телом и бросился на Степана.
– А-а! – завопил тот и вспрыгнул на забор, повиснув на руках. – Я передумал, уберите его, уберите! – Кое-как подтянувшись на руках, Степан отпихивал правой ногой наседающего хряка. Но Самсон изменил тактику. Свиньи – они, оказывается, сообразительные.
Хряк уселся под самым забором и уставился на висящего Степана. Времени у хряка было предостаточно, а вот долго ли провисит Степан? Забор, после того как его опутали металлической сеткой, стал совершенно неудобным для лазания. Поставить сапог на горизонтальную перекладину Степану никак не удавалось, и он без толку елозил им, гремя сеткой, а на одних руках больно-то не подтянешься.
Хряк ждал.
Маринка заливалась смехом, будто звенели серебристые колокольчики.
Я старательно сохранял серьезный вид, что удавалось с большим трудом.
Степан, пыхтя, держался до последнего – ему одному было совершенно не смешно.
– Все, больше не могу, – сдался он и скользнул с забора на землю.
Самсон удовлетворенно хрюкнул и бросился Степану под колени. Степан, неловко взмахнув руками, перевалился через хряка, с хриплым «эк!» приложился правым боком к земле, и свин победно поставил ему на спину копыто. Затем Самсон протянул пятачок к эфорамке и спихнул ее на землю. Остальное оказалось делом вовсе не хитрым. Хряк заученно втоптал копытом в грязь устройство и, вполне довольный собой, потопал ко мне за угощением.