– Но как же…
Однако ходжа, не слушая его болтовни, забрался на топчан, куда Икрам выставил остатки вчерашнего плова, и неторопливо принялся за еду. Слуге опять не осталось ничего, как ожидать, когда насытиться Насреддин. Ему очень хотелось показать ходже, кто тот есть в сравнении с ним, но кази дал четкий приказ не злить ходжу и ни в чем ему не перечить. Поэтому слуге не оставалось ничего другого, как подчиняться капризам сварливого и своенравного старика.
Утолив голод, ходжа нарочито долго прихлебывал чай из пиалы, краем глаза наблюдая за посыльным кази, и все пытался сообразить, что же понадобилось от него Шарифбеку. Если бы кази хотел обвинить его в чем-либо, то стражники вели себя совершенно по-иному, и ему ни в жизнь не удалось ни умыться, ни перекусить. Нет, здесь что-то иное. Похоже, хитрый кази задумал какую-нибудь гнусность – это вернее всего. Только вот знать бы, какую.
– Ты уже насытился? – не вытерпел слуга, видя, что Насреддин специально тянет время.
– Да, я сыт, благодарю, – Ходжа отставил пиалу и спустил ноги с топчана.
– Может, желаешь еще что-нибудь? Совершить омовение или помолиться?
– А разве ты мне дашь сделать это спокойно?
– Ладно, хватит болтать. Пошли! – слуга развернулся и шагнул за калитку.
Ходжа, пройдя между стражников, пошел за ним. Стражники увязались следом, замыкая шествие.
– Что понадобилось от меня Шарифбеку? – спросил Насреддин, не особо надеясь получить ответ. И он оказался прав.
– Кази сам все объяснит тебе, – не оборачиваясь, бросил слуга и ускорил шаг. Он и так заставил ждать своего хозяина.
Ходжа однако никуда не торопился, а стражники, не получив приказа, не препятствовали ему в этом, и слуге волей-неволей пришлось приспосабливаться к размеренному шагу Насреддина.
– Ты не мог бы идти побыстрее?
– Но мне некуда торопиться.
– Зато справедливейшему кази есть куда!
– Так чего же он тогда не пришел сам ко мне, если ему нужно было так срочно переговорить со мной.
– Да кто ты такой, чтобы почтенный кази ходил к тебе? Э!
– В таком случае ему придется подождать, пока я дойду до него сам, – спокойно отвечал Насреддин, продолжая идти неторопливой походкой.
– Кази будет в гневе, так и знай, – сделал последнюю попытку слуга.
– А мне-то что с того? Разве я слуга кази, чтобы бояться его гнева?
Слуга яростно засопел, но ничего не ответил.
Наконец в конце улицы показался дом кази, и слуга повеселел. Сейчас языкатый старик за все поплатится! Ох, достанется же ему от кази на орехи.
Одолев последние метры, слуга легко взбежал по лестнице, распахнул двери и посторонился.