– Ничего глупее никогда не слышал, – сказал Насреддин, немного поразмыслив. – Следующий!
– Но как же?.. – растерялся Абдулла, а вместе с ним и Шарифбек.
– Насреддин, ай-яй, – обратился Шарифбек к возвышающемуся над ним ходже, – разве ты не веришь в вещие сны, посылаемые нам Аллахом, желающим предотвратить беду или восстановить справедливость?
– Верю. Но вещие сны – удел редких святых, но никак не базарного старосты, дерущего с торговцев по три шкуры, из-за чего те, чтобы не разориться, вынуждены задирать цены на свои товары, за что в конечном счете платят бедные.
– Неправда! – воскликнул оскорбленный Абдулла. – Аллах тому свидетель! Я держу совсем низкие цены, едва сводя концы с концами. И еще я молюсь, как предписывает нам господь, держу пост и совершаю хадж. Иногда подаю милостыню. Разве я не святой?
– Да, да, ходжа. Он прав, – поддержал старосту Шарифбек. – Так что сон вещий, и дело не стоит выеденного яйца.
– Ох, как хорошо, кази, что вы мне напомнили о вещих снах, – спохватился Насреддин.
– Что? Что такое? – насторожился Шарифбек.
– Дело в том, что я как раз сегодня видел такой сон, и за всеми этими делами позабыл вам сказать. Я видел своего отца, и он указал мне, где зарыл клад!
– Ты видел своего отца? – приподнялся на локте кази.
– Да, именно так! И он сказал, что зарыл клад на том самом месте, где стоит ваш дом, и потому мы немедленно должны его снести.
– Что ты несешь, ходжа? Как твой отец мог зарыть клад под моим домом?!
– Но раньше-то дома здесь не было! Так что давайте приниматься за работу, я сейчас кликну Саида.
– К-какого еще Саида?
– Моего друга, который отлично умеет рушить дома. Поверьте, кази, у него это не займет много времени.
– Постой, постой! – вцепился Шарифбек в халат ходжи. – Но как же… ведь… это только сон!
– Вещий, – напомнил Насреддин, выставляя указательный палец.
– Но ты же не святой, ходжа.
– Я терплю всяческие лишения, мерзну зимой, изнываю от зноя летом, питаюсь кое-как, скитаюсь по бескрайней земле, у меня нет ни дома, ни семьи, за всю жизнь я не обидел ни одного человека…
– Ох, ходжа! – Шарифбек шутливо погрозил Насреддину пальцем. – Кази не пристало лгать.
– Я говорил о порядочных людях, – охотно пояснил ходжа. – И ты хочешь сказать, что я не святой? Да во мне, выходит, святости не меньше, чем в ста Абдуллах вместе взятых! Так что покончим с пустыми разговорами – я зову Саида, – и Насреддин начал подниматься со своего места.
– Но мой дом! – вскричал кази.
– Э, кази! Клад велик, и вы запросто отстроите себе новый дом. Да и я хочу наконец получить свою долю.