– Ох, ходжа! – Шарифбек навалился на мешочки, сграбастал их и притянул к себе. – Жадность – великий грех.
– Я тоже так считаю, почтенный кази. И поэтому пусть он лучше ляжет на меня, чем на вас, на больного человека! – с этими словами ходжа подхватил свою часть коровьей туши, которую притащил Сахоб, и направился к дверям, но у самого выхода обернулся. – Да, если вы не поправитесь, то завтра зовите меня снова. Я с удовольствием подменю вас еще раз.
– Нет, нет, спасибо тебе, Насреддин. Я уже чувствую себя гораздо лучше.
– Что ж, рад за вас, почтенный кази, – сказал ходжа и выскользнул на улицу.
Как только двери за ним закрылись, Шарифбек набросился на мешочки, раскрывая их по очереди и осыпая себя звонкими монетами, но в какой-то момент он застыл с очередным кошелем в руках, потом выронил его, медленно обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону.
– Ой-ё-о-о! – застонал он. – Что же я натворил? Что я натворил?
И тут его дом начал наполняться недовольными богачами, теми, которые согласились помочь ему в изобличении Насреддина в глупости, а в результате распрощались с деньгами. Пришли, конечно, не все, а самые влиятельные – остальные предпочитали не связываться с кази.
– Скажи, почтенный кази, – начал Нури, погоревший на деле о неуплате сверхналога на дождь. – Разве о таком исходе мы договаривались?
– Нет, ты прав, – вздохнул несчастный Шарифбек.
– Разве не ты нам обещал, что Насреддин непременно останется в дураках?
– Обещал, – повесил нос кази.
– Но ответь нам: почему же в дураках остались мы?
– И кто нам вернет наши деньги? – добавил Ахматбей.
Шарифбек с тоской окинул взглядом рассыпанные вокруг него монеты.
Когда богатеи убрались восвояси, у кази осталось лишь жалких десять монет. Шарифбек долго разглядывал их, держа на раскрытой ладони, потом разозлился и запустил ими в стену, и те, радостно звеня, запрыгали, закружились по полу.
Глава 18. Что посеешь, то и пожнешь
– …Три тысячи сто динаров, – закончил подсчет денег ходжа, аккуратно ссыпая монеты обратно в мешочки. – Неплохой доход за день, правда, Икрам?
Он подмигнул дехканину, сидящему напротив него с отвалившейся на грудь челюстью. Ему никогда в жизни еще не доводилось видеть подобной кучи денег, даже во сне.
– Вместе с деньгами муллы выходит восемь тысяч с маленьким хвостиком. Спасибо добрейшему кази.
– Маленьким? – сглотнул Икрам, зачем-то утерев лицо платком. – Ты смеешься надо мной, ходжа? Столько денег! Да это же…
– Что?
– Нет, ничего. Но как ты собираешься поступить со всем этим богатством? Наверно сделаешь важным баем.