Он посмотрел вслед Кейзеру, потащившемуся через соляное озеро. Тяжелые тучи внезапно разлетелись под ветром, полная луна выглянула из-за них, и стало светло, как днем. Джим наблюдал за полковником, пока тот не превратился в темную точку вдали. Юноша знал, что полковник уже не вернется. По крайней мере, этой ночью. Но Джим подумал, что видит полковника не в последний раз, в этом сомнений не оставалось.
Потом Джим подошел к Верной и повел ее в лес. Там он разбудил Луизу.
— Вставай, Ёжик. Нас ждет долгий путь, — сказал он ей. — К этому времени завтра за нами будет гнаться не только Кейзер, но и весь кавалерийский эскадрон.
Луиза сонно села на земле, а Джим подошел к Верной. Поверх ее седельной сумки был привязан скатанный шерстяной кавалерийский плащ.
— Когда доберемся до гор, похолодает, — предупредил он девушку.
Она еще не до конца проснулась и не стала возражать, когда Джим набросил ей на плечи плащ. Потом он нашел продуктовую сумку полковника. В ней оказались каравай хлеба, круг сыра, несколько яблок и фляжка с вином.
— Полковник очень любит поесть, — усмехнулся Джим.
Он бросил девушке яблоко, и она моментально съела его целиком.
— Сладкое как мед, — сообщила она с набитым ртом. — Никогда ничего подобного не ела.
— Жадный маленький Ёжик, — поддразнил ее Джим, и на этот раз она весело ему улыбнулась.
Большинство людей просто не могли долго сердиться на Джима.
Присев перед девушкой на корточки, он отрезал складным ножом ломоть хлеба и положил на него толстый кусок сыра. Луиза ела действительно с жадностью. А Джим в лунном свете рассматривал ее лицо. Она походила на эльфа.
— А ты? — спросила она. — Почему ты не ешь?
Джим покачал головой. Он уже решил, что еды на двоих не хватит: эта девушка слишком изголодалась.
— А где ты так хорошо научилась английскому?
— Моя мама была родом из Девона.
— Батюшки! Да ведь и мы оттуда! Мой прапрадед был то ли герцогом, то ли еще кем-то в этом роде.
— Значит, я буду звать тебя Герцогом?
— Сойдет, пока я не придумаю чего-нибудь получше, Ёжик.
Луиза как раз откусила от хлеба с сыром, так что не смогла ответить. Пока она ела, Джим разобрался в имуществе Кейзера. Он примерил китель с золотыми галунами:
— Мы в нем оба поместимся, но он теплый.
Бриджи полковника тоже оказались вдвое шире стройной талии Джима, но он подпоясал их одним из ремешков, найденных в сумках.
Потом он взялся за сапоги:
— Что ж, хотя бы это впору.
— Я в Лондоне видела пьесу, которая называлась «Оловянный солдатик», — сообщила Луиза. — Ты теперь на него похож.
— Ты бывала в Лондоне? — изумился Джим. Лондон представлял для него центр мира. — Ты мне должна рассказать о нем, как только подвернется случай.