Я мучительно старалась разложить по полочкам все правила и запомнить. Казалось, что сейчас мозг вскипит или взорвётся. Как же всё непросто! В кино фехтование казалось плёвым делом и, на вид, не требовало особых знаний. В реальной жизни же, это оказалось целой наукой. Наукой, которую я обязана постигнуть в кратчайший срок.
— Во многих случаях может пригодиться финт — это обманное движение, ложная атака. Существует бесчисленное множество различных финтов, но достаточно уяснить общий принцип их применения. Суть ложной атаки — внушительное начало, расслабление в полёте и прекращение движения с изменением траектории в конце. Предположим, ты решила провести финт, имитирующий удар в плечо справа. В отличие от настоящего удара, клинок пойдёт справа налево в другой плоскости, значительно ближе к твоему телу. Смена траектории элементарно выполняется поворотом кисти. Неопытный фехтовальщик не сможет отличить финт от атаки и серьёзно вложится в защиту, открывшись для удара слева, который тут же будет нанесён. Более опытный противник может успеть защититься от атаки или даже понять, что первое движение было финтом — но никто не мешает сделать два или три финта, нанеся атаку в самый подходящий момент, — закончил Джек. Вместо элементарного начала Воробей сразу приступил к объяснению технических приёмов. Что поделаешь, на долгие тренировки времени нет, а значит следовало сразу приступить к таким приёмам, которые могли при случае спасти жизнь. Неожиданный крик заставил подскочить на месте: — Защищайся! — и Джек тотчас нанёс тот самый финт. Я только и успела, что отпрыгнуть. Вот, чертяка! Воспользовался эффектом неожиданности! Это ведь было самым первым правилом, не забывать которое — главная суть любой борьбы.
Беготня по палубе продолжилась. Воспользоваться описанными приёмами не удавалось — Джек не давал ни секунды на передышку. Несколько раз моя сабля была выбита из руки, предплечье украсилось лёгкими царапинами. Но упорство и жажда овладеть этой нелёгкой наукой заставляли снова и снова поднимать клинок и идти на бой. За обучением наблюдали все без исключения матросы, каждый мой неумелый выпад сопровождался гаркающим смехом и не очень лицеприятными репликами. Для Джека же всё и вовсе казалось игрой, возможностью поразвлечься и похвастаться своими навыками. В отличие от зрителей он не принижал меня при случае неудачного манёвра, а наоборот приукрашивал его такой репликой, что мало кто мог сдержаться от хохота. В обществе капитана Воробья было странно легко. Он будто бы заряжал своей энергией и энергетикой — настолько располагающей к себе, что хотелось радоваться жизни и смотреть на всё с нескончаемым оптимизмом.