Наконец мы направились к Мейбл. Я не видела ее несколько недель. Она выглядела еще более высушенной и сгорбленной. Когда мы подошли ближе, я увидела, что она была занята строганием. Движения ее рук завораживали, и их ловкость противоречила жалкой внешности.
Мейбл настолько увлеклась работой, что даже не заметила, как мы подошли, пока Лиззи не положила апельсин на ящик перед ней. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она отложила нож, схватила апельсин и спрятала его в складках тряпья.
— Когда закончу, тебе понравится, — сказала Мейбл, посмотрев на меня.
— Что это? — спросила Лиззи.
Мейбл повернулась к Лиззи и протянула ей фигурку.
— Это бард Талиесин. Или, может быть, волшебник Мерлин. Думаю, мисс Собирательница Слов захочет купить его для своего папеньки, — она снова повернулась ко мне, ожидая похвалы за остроумие. Я едва улыбнулась.
— Да, наверное, это кто-то из них, — сказала Лиззи.
— Один и тот же, — Мейбл оглядела меня с ног до головы и прищурилась. — Только имена разные.
Лиззи протянула ей фигурку, и Мейбл взяла ее, не сводя с меня глаз. Мне стало неловко.
— По тебе видать, — шепнула она. — По твоим глазам. Если снимешь пальто, то и там будет видно.
Крики торговцев, грохот телег, завлекание покупателей — все звуки рынка куда-то сразу исчезли. Страх разоблачения заставил меня оглядеться по сторонам и застегнуть пуговицы пальто.
Мейбл улыбнулась и села на место. Она была очень довольна собой, а меня всю трясло.
До сих пор меня беспокоило лишь то, что сказать папе. Мне было неважно, что подумают люди и к каким последствиям может привести их знание о моей беременности. Я почувствовала себя маленьким зверьком, загнанным в ловушку.
— И про свадьбу не слыхать, — сказала Мейбл.
— Мейбл, довольно, — прошептала Лиззи.
Их слова отрезвили меня, и я снова услышала рыночный шум. На мгновение я почувствовала облегчение, потому что поняла, что никто ничего не заметил. Но моя радость длилась недолго. Мне пришлось опереться на ящик, чтобы не упасть.
— Не волнуйся, девонька, — сказала Мейбл. — Пара недель у тебя еще есть. Люди редко замечают то, чего не ожидают увидеть.
Вместо меня заговорила Лиззи. В ее голосе была слышна та же тревога, которую испытывала я.
— Но если ты заметила, то…
— В целом свете не найдется никого с моим — как бы это сказать — опытом.
— У тебя есть дети? — спросила я, едва слыша собственный голос.
Мейбл засмеялась, обнажая почерневшие десны.
— Я что — дура?
Потом она понизила голос и добавила:
— Есть способы от них избавиться.
Лиззи стала кашлять и перебирать безделушки на прилавке, спрашивая у меня, какая мне больше нравится. Ее голос звучал слишком звонко.