С мистером Данквортом все было иначе. Единственные слова, которыми мы обменивались, были связаны с тем, что мне нужно было проходить мимо его стола, чтобы сесть за свой. «Простите, мистер Данкворт». «Извините, мистер Данкворт». «Мистер Данкворт, может быть, вы будете ставить ваш портфель к себе под стол и мне не надо будет через него перешагивать?»
— Он хорошо работает, — сказал папа однажды вечером, когда я готовила ужин.
Горничная приходила теперь четыре раза в неделю, а в остальные дни мы готовили сами. «Книга о ведении домашнего хозяйства» Изабеллы Битон покрылась пятнами, но особых успехов я не достигла.
— У него глаз наметан на непоследовательность и тавтологию, и он редко делает ошибки.
— Но он странный, согласись, — я поставила на стол фаршированную треску. Она выглядела как болото внутри берегов из картофельного пюре.
— Мы все немного странные, Эсме, хотя у лексикографов странность, наверное, больше заметна.
— По-моему, я ему не нравлюсь, — я положила рыбу с картошкой нам на тарелки.
— По-моему, ему все люди не нравятся. Он их не понимает. Тут ничего личного, не расстраивайся, — папа сделал глоток воды и откашлялся. — А мистер Поуп и мистер Кушинг, как они тебе?
— Очень приятные. И забавные.
Треску я пережарила и пересолила, но папа как будто не замечал.
— Да, славные молодые люди. Кто из них тебе нравится больше? Говорят, они оба из хороших семей, — папа снова глотнул воды. — Мне интересно, Эсси. Ты… Я имею в виду, могла бы ты рассматривать…
Я отложила в сторону вилку и нож и посмотрела на папу. На его висках собрались капельки пота. Он ослабил галстук.
— Папа, что ты пытаешься сказать?
Он вытер лоб платком.
— Лили бы все устроила.
— Что устроила?
— Твое будущее, твое благополучие. Брак и тому подобное.
— Брак и тому подобное?
— Мне никогда не приходило в голову, что я должен такое устраивать. Обычно Дитте занималась… но, похоже, ей это тоже не приходило в голову.
— Устраивать?
— Ну, не устраивать. Способствовать. — Папа посмотрел вниз на тарелку, потом снова на меня. — Я подвел тебя, Эсси. Я не обращал внимания, вернее, не совсем понимал, на что мне обращать внимание, а теперь…
— А теперь что?
Он замялся.
— А теперь тебе двадцать пять.
Я уставилась на него, и он отвел взгляд. Мы продолжили ужинать молча.
— Папа, какая семья считается хорошей?
Я увидела, что он был рад сменить тему.
— Ну, я полагаю, что для одних имеет значение репутация, для других — деньги. Третьим важны хорошие образование и работа.
— А что это значит для тебя?
Папа вытер рот салфеткой и положил приборы на пустую тарелку.