— Ну?
Он обошел стол и сел рядом со мной.
— Любовь, Эсси. В хорошей семье есть любовь.
Я кивнула.
— Слава богу, потому что у меня нет ни образования, ни денег, а моя репутация построена на секретах и лжи.
Я с раздражением двинула тарелку. Рыба была несъедобная.
— Девочка моя любимая! Я знаю, я подвел тебя, но я не представляю, как теперь можно все исправить.
— Ты все еще любишь меня, после всего что случилось?
— Конечно люблю.
— Значит, ты меня не подвел.
Я взяла его руку и погладила веснушчатую кожу. Она была сухой, но ладонь и подушечки пальцев — гладкими, как шелк. Меня всегда это удивляло.
— Я понаделала ошибок, папа, но я также сделала свой выбор. Вариант замужества я не рассматривала.
— А оно было возможным?
— Думаю, да, но мне этого не хотелось.
— Эсси, незамужним женщинам приходится нелегко.
— Дитте, кажется, справляется. Элеонор Брэдли выглядит счастливой. Насколько мне известно, Росфрит и Элси тоже не помолвлены.
Папа смотрел на меня, пытаясь понять, о чем я говорю. Он редактировал свою версию моего будущего, вычеркивая свадьбу, зятя, внуков. В его глазах была печаль, а я думала о Ней.
— Ох, папа, — слезы текли по нашим щекам, но никто из нас их не вытирал. — Я должна думать, что приняла правильное решение. Пожалуйста, пожалуйста, продолжай меня любить. Это самое лучшее, что ты можешь сделать.
Папа кивнул.
— И обещай мне.
— Все, что угодно.
— Не пытайся ничего устроить. Ты великолепный лексикограф, но не сваха.
— Обещаю, — улыбнулся папа.
* * *
На время в Скриптории стало неуютно. Несмотря на то что я возражала против попыток произвести на меня впечатление и папа тоже перестал их поощрять, мистер Поуп и мистер Кушинг не спешили понимать происходящее. «Они во всем не очень сообразительные», — сказал папа с виноватой улыбкой.
Однако главным источником моего неудобства был мистер Данкворт. До его появления мой рабочий стол был прекрасным местом для уединения и обзора всего Скриптория. Во время работы меня никто не отвлекал, а когда я делала перерыв, мне стоило чуть наклониться вправо, чтобы открылся вид на сортировочный стол и бюро доктора Мюррея. Если я вытягивала шею, я могла видеть, кто входит и выходит в дверь. Теперь, когда я смотрела направо, весь обзор мне закрывали огромные сутулые плечи и идеальный пробор волос мистера Данкворта. Я чувствовала себя в темнице.
Потом он начал придираться к моей работе.
Я оказалась самым неопытным помощником, даже Росфрит лучше работала, потому что у нее было законченное школьное образование. Никто не обращал на это внимание так, как мистер Данкворт. У него был особый способ общения с каждым сотрудником в Скриптории, в зависимости от того, какое, по его мнению, они занимали место в иерархии. Он стелился перед доктором Мюрреем, обращался по имени к папе и мистеру Свитмену, а мистера Кушинга и мистера Поупа не замечал вообще из-за того, что они были на временной работе. К Элси и Росфрит у него было странное отношение. Я не уверена, что он их отличал друг от друга. Он к ним не присматривался и избегал, как гололеда на дороге, никогда не исправлял их ошибки и не задавал вопросы. Скорее всего, фамилия девушек спасала их от его осуждения и презрения. Все это досталось мне.