Начальник аэродромной команды вместе с радистом сидел под кондиционером в фургоне и записывал сообщения с дирижабля. Лебарон добросовестно выходил на связь каждые тридцать минут, задерживаясь не более чем на несколько секунд, и передавал сводки, описывая примерные координаты дирижабля, малейшие изменения в погоде и суда, проплывающие далеко внизу.
В половине третьего сообщения приходить перестали. Радист пытался установить связь с «Проспертиром», но все было тщетно. Пять часов вечера – никаких вестей с дирижабля. Уставшие рабочие прекратили игру и столпились возле дверей радиорубки, беспокойство нарастало. В шесть вечера, так и не обнаружив следов дирижабля над морем, начальник персонала вызвал береговую охрану.
Однако никто не знал и даже не подозревал, что исчезновение Рэймонда Лебарона и его друзей будет намного более таинственным, чем любая охота за сокровищами.
Десять дней спустя президент Соединенных Штатов ехал в своем лимузине, глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи и лениво постукивая пальцами по колену. Мимо проносились живописные усадьбы штата Мэриленд, где на берегах реки Потомак паслись лошади. Президент отрешенно смотрел, как лоснились под солнцем спины породистых скакунов, гулявших по пастбищу. Все его мысли были заняты недавними странными событиями, во многом благодаря которым он и оказался в Белом доме.
Будучи вице-президентом, он принес присягу на высший руководящий пост страны, после того как его предшественник был вынужден уйти в отставку из-за внезапно обнаруженного у него психического заболевания. К счастью, журналисты не начали полномасштабное расследование этих событий. Само собой, они брали многочисленные интервью у помощников президента, лидеров конгресса и самих психиатров, но не обнаружили ничего похожего на интригу или заговор. Бывший президент покинул Вашингтон и вернулся на свою ферму в Нью-Мексико, не потеряв ни капли уважения общественности, и только единицы знали всю правду, но хранили молчание.
Новый глава государства был энергичным мужчиной, ростом чуть более метра восьмидесяти сантиметров и весом девяносто килограммов. У него было грубоватое скуластое лицо. Когда он задумывался, его брови выразительно морщились, а внимательные серые глаза оставались обманчиво прозрачными. Его седые волосы всегда были аккуратно подстрижены и зачесаны на правую сторону, как у банкиров из Канзаса.
Президент не отличался ни красотой, ни броским внешним видом, но его стиль и обаяние привлекали окружающих. Даже будучи профессиональным политиком, к правительственной системе он относился несколько наивно, сравнивая ее со спортивной командой и считая себя тренером, которого призвали исправить положение прямо в разгар игры. Его ценили за то, что он был легким на подъем и хорошим организатором. Он обставил кабинет книжными шкафами и окружил себя одаренными политиками, старавшимися работать в тесном контакте с конгрессом. При этом не стал тянуть в правительство своих знакомых, если знал, что они думают только о том, как набить собственный кошелек.