Мишенями Саида стали не просто работавшие тогда ученые, такие как Бернард Льюис, знавший мусульманский мир и его культуру гораздо лучше, чем сам Саид. Он атаковал академическую традицию, которая вполне может претендовать на то, чтобы считаться одним из подлинных нравственных достижений западной цивилизации. Ориенталисты эпохи Просвещения создавали или способствовали появлению работ, ставших частью западного наследия, от эпохального перевода Галланом «Тысячи и одной ночи» 1717 г., до «Западно-восточного дивана» Гёте и далее «Рубайат Омара Хайяма» Фицджеральда. Конечно, эта традиция также была присвоением – переделкой исламского материала с западной точки зрения. Но почему бы не посчитать это данью уважения, а не пощечиной? Не станете же вы присваивать себе работу того, кого считаете фундаментально «Другим»?
На самом деле восточные культуры в долгу у западных исследователей. В тот период XVIII в., когда Абд аль-Ваххаб создавал свою губительную для культуры форму ислама на Аравийском полуострове, сжигая книги и отрезая головы несогласным, сэр Уильям Джонс собирал и переводил все, что мог найти из персидской и арабской поэзии. Одновременно Джонс готовился к отъезду в Калькутту, где ему предстояло стать судьей и первопроходцем в изучении индийских языков и культуры. Ваххабизм прибыл в Индию одновременно с сэром Уильямом и сразу начал радикализацию мусульман, инициируя культурное самоубийство, к предотвращению которого порядочный судья приложил все усилия.
Если востоковеды в чем-то и ошибались, то не в покровительственном отношении или в колониализме, а, напротив, в своей достойной сожаления склонности перенимать чужие обычаи и образ жизни на манер сэра Ричарда Бёртона и Томаса Эдварда Лоуренса, которые позволили своей любви к исламской культуре вытеснить восприятие реальных людей до такой степени, чтобы, как Лоуренс, не понимать, что этот народ и эта культура имеют уже мало общего. И все же их работа остается поразительным примером универсализма западной цивилизации. В настоящее время эту традицию защищает Роберт Ирвин, показывающий в своей книге, что «Ориентализм» Саида – это псевдонаучный позор, сравнимый с работами Алистера Кроули или мадам Блаватской [Irwin, 2006]. Ирвин раскрывает ошибки, промахи и неприкрытую ложь, содержащиеся в книге Саида. И если раньше это было неочевидно, то совершенно ясно теперь, что основная причина популярности Саида в наших университетах состоит в том, что он поднес новых боеприпасов для борьбы с Западом.
Это, однако, удручающий вывод. Ибо говорит о том, что культурные войны в США закончились почти повсеместной победой левых. Многие из нареченных защитниками западной культуры готовы использовать сколь угодно ошибочные аргументы и сколь угодно дутые исследования, чтобы очернить свое культурное наследие. Мы вступили в период культурного самоубийства, сопоставимого с тем, которое было совершено исламом после закоснения Османской империи. Воодушевленные Саидом студенты первым делом учатся презирать, а в конечном счете предавать забвению мировоззрение, побуждавшее выдающихся ориенталистов выполнять задачу, о которой мог помыслить только тот, кто погружен в западную культуру. А именно стремиться спасти культуру, отличную от своей.