Тогда Коркоран снова взглянул на Глорию, которая стояла то сжимая кулаки так, что костяшки пальцев белели, то разжимая их. Казалось, она все еще бурлит от гнева из-за того, что стрелок вмешался. Собравшаяся вокруг толпа молчала, никто больше не смеялся, но все, казалось, затаили дыхание, ожидая, что произойдет дальше. Собравшиеся понимали: Коркоран — опасный человек, но они не знали, что такие, как он, обычно придерживаются определенного кодекса поведения, согласно которому ни Глории, ни любой другой женщине ничего не грозило, даже если бы она и совершила действительно серьезное преступление.
— Почему бы тебе не вызвать Мак Наба? — усмехнулась девушка. — Судя по тому, как работают помощники Миддлтона, нужно будет вызвать еще трех из вашей команды, чтобы отправить меня в каталажку!
— А кто-то говорил что-то о тюрьме? — Взгляд Коркорана пробежался по её рубиновым щекам, алым полным губам, которые являли яркий контраст с её белоснежными плечами. Глория тряхнула гривой желтых волос, словно необъезженный жеребенок.
— Так ты не арестуешь меня? — она, казалось, вздрогнула в замешательстве от этого неожиданного заявления.
— Нет. Я всего лишь сдержал тебя, чтобы не прикончила ту девушку. Если бы ты выбила ей мозги с помощью этого шара из слоновой кости, я вынужден был бы тебя арестовать.
— Она оболгала меня! — Глаза Глории все еще сверкали, а грудь высоко поднималась.
— Это не повод устраивать представление, — отрезал техасец. — Если дамы хотят подраться, то пусть делают это не на публике.
Высказавшись, Коркоран отвернулся. Резко выдохнув, он, казалось, одним взглядом разогнал толпу. Напряжение, повисшее в воздухе, разом развеялось, словно дым, а большая часть зрителей радостно устремилась к бару. Инцидент был забыт, затерявшись среди множества подобных. Вновь смешиваясь с пронзительным женским смехом… зазвучали веселые мужские голоса, а стаканы зазвенели у стойки.
Глория заколебалась, пытаясь поправить разорванное платье на животе и краем глаза наблюдая за Коркораном, который отправился было к выходу. Девушка двинулась следом, но, когда она коснулась руки техасца, тот резко обернулся, как кот, и в руке его блеснул пистолет. И Глория отпрянула, увидев, как блеснули его глаза, угрожающе, хищно, как у пантеры, изготовившейся к прыжку. Мгновение — и все исчезло: стрелок оценил ситуацию и признал ее безопасной.
— Она лгала обо мне, — повторила Глория, словно собираясь именно этим оправдать свое поведение. — Она драная кошка.
Коркоран оглядел девушку с ног до головы, словно он не слышал её. Его взгляд обжег её, словно настоящее пламя.